Once upon December…

[Рыжая и вредная]

• Название:
Once upon December…
• Участники:
Люк Лауфейсон, Александр Велиар
• Время и место действия:
Декабрь, 1791 год, Россия, Санкт-Петербург
• Краткое описание событий:
Парочка закадычных друзей решает похвастаться друг другу родными и важными для них местечками на этой планете. Волею случая к концу восемнадцатого столетия Локи и Александр добираются до России – родины Велиара. Друзья пребывают очень вовремя, близится к завершению русско-турецкая война, сосущая из казны государства российского все золото, Россия изнемогает от военного недуга, «вылечить» который, кажется не под силу никому. Зимой 1791 года русские войска начинают успешную контр-атаку, которая завершается капитуляцией Пруссии: Петербург и Москва ликуют, всюду устраиваются балы, гуляния и пиршества в честь победы имперских войск. Честно говоря, вся эта военная тематика не совсем волнует Локи и Сашу, которым куда как интереснее воевать против друг друга или с кем-то на спор, итогом очередного пьяного спора, является поход странной парочки на званный бал в Зимний Дворец, к самому Государю, на котором парочке необходимо провернуть одно нехитрое дельце – выкрасть из-под носа Екатерины Великой ее корону, державу и скипетр.
• Очередность постов:
Люк Лауфейсон, Александр Велиар

@темы: Литературная игра, Слэш

Comments

[lottieblue]

На постоялом дворе взмыленные кони исходили паром.
Синеватые зимние сумерки роняли насыщенные тени на ровные холмы сугробов, свежих, нетронутых, окаймлявших дорогу и площадь перед низеньким каменным зданием на окраине столицы. Повсюду в окнах приветливо мерцал свет, и казалось, что за этими стенами так уютно, как нигде на свете никогда не было. Соскочив на утоптанный снег, Локи постучал своего пегого по боку плотной кожаной перчаткой с меховым начёсом внутри, вознаграждая небрежной лаской за сегодняшний труд. Подоспевший слуга подхватил жеребца за постромки и выжидательно глянул на второго седока, обождав, пока тот спешится, чтобы затем увести обоих запыхавшихся животных на дальний конец двора, к конюшне.
Локи чуть качнулся, для равновесия выставляя руку в сторону, поскальзываясь на гладком насте. Они провели в седле почти целый день, выехав из Москвы рано утром, чтобы успеть попасть на завтрашний бал и закончить все необходимые приготовления до того. Он и сам бы не мог объяснить толком, как это вышло, но так случалось постоянно, и никто потом не мог сказать, с чего всё начиналось. Кажется, они были на каком-то приёме, в салоне не то у графини, не то и вовсе у венценосной особы. Всё виденное в Москве, все эти последние несколько недель, сливались перед его внутренним оком в один сплошной, пёстрый калейдоскоп. Лофт точно помнил, что там был кто-то из их породы, живо интересовавшийся делами двух мошенников. Вдоволь посмеявшись над их способом заработка, над всеми этими предсказаниями, которые пользовались таким бурным успехом во всех уголках обширной страны, он предположил, что настоящее дело им просто не по зубам. И Ксандр взорвался, конечно. Это был вызов, которого русский чародей просто не мог не принять.
Неужели же "им" может что-то оказаться не по зубам? Не было такого дела, которое они не могли осилить вдвоём, таково было его мнение. Такова была вера в "них". Пожав плечами, Локи согласился, как он делал это обычно. Работая в одиночку, он, как правило, избегал прямого вызова. Покрасоваться трикстер любил, но, в его представлении, куда краше было для начала обстряпать дельце, а потом предоставить всему свету неоспоримые доказательства своего мастерства, нежели чем вступать в спор и заключать пари заранее. Тем не менее, он согласился, и, свернув все свои дела на юге, они опрометью двинулись в сторону Финского залива, не жалея ни лошадей, ни собственных спин.
- Надеюсь, у них тут можно помыться с дороги, - проговорил он, оборачиваясь к своему спутнику, сдвинув в сторону плотный шарф, наполовину прикрывший лицо. – Конечно, за баню бы я всё отдал, - добавил Лофт мечтательно. – Я бы мог полюбить эту страну за одну только баню… то есть, - он осёкся, морщась смешливо. – Баня – единственное, что могло бы меня с ней примерить. Да ещё это хреново Рождество. Почти чувствуешь себя, как в Европе.
Он поднял взгляд к небу, чистому и звёздному даже здесь, где свет окрестных домов, от части, заглушал льющееся с небес сияние. Петербург был городом узким и тёмным, построенным по английскому образцу, с прямыми каменными улицами, обступавшими тебя со всех сторон, будто бы клетки на шахматной доске. Здесь было ещё холоднее, чем там, оттуда они так спешно уехали, не смотря даже на тепло человеческого жилища и близость моря. Впрочем, для северянина, которым считал себя Локи, это всё ещё были детские игрушки.
- Ладно, - хмыкнул он, прежде чем Велиар успел что-то сказать ему в ответ, вероятно, по своему обыкновению возмущаясь тем, что Лофт разболтался на морозе. – Пойдём-ка внутрь.
Отряхнув с плеча Саши прилипшие к зимнему тулупу хлопья снега, он улыбнулся, той особенной улыбкой, которая была так нехарактерна для него. Слишком тёплая, открытая, она казалась на губах трикстера почти чужой и появлялась там так редко, но сейчас никто не мог видеть её, кроме того, кому она предназначалась. Походя коснувшись пальцами заледенелых волос, выбившихся из-под шапки друга, Локи развернулся на каблуках и быстро, не произнося больше ни слова, зашагал ко входу в трактир.

[Рыжая и вредная]

Петербург в сгущающихся сумерках казался абсолютно нереальным, как леденцовый городок из сказки, помещённый в драгоценную шкатулку. Низкое свинцовое небо, словно атласная внутренняя часть крышки, укрывало мир. Россыпь чистого, нетронутого снега, приобрётшего на данный момент тусклый ртутный оттенок, пушистым покрывалом сглаживал острые углы, тени сгущались, а мороз крепчал. Щёки, которые в начале пути лишь слегка пощипывало, сейчас ощущались под рукавицей как нечто чуждое. Залихватски соскочив с коня – читай, сползши как старая развалина, разбитая радикулитом, Сашка потянулся и несколько раз взмахнул руками, разгоняя застоявшуюся за время дороги кровь. Поддержал рыжего под локоть, когда тот едва не свалился под ноги собственному коню, поскользнувшись. Растёр снегом лицо, ухмыляясь на Лофтову болтовню, и даже не делая попытки высказать что-то вслух, не важно, подбадривающее или в пику. Сейчас трикстеру собеседники были не нужны, покуда он не выдаст дневную норму слов, не успокоится, а весь день, проведённый в седле, навстречу бьющему в лицо ветру к разговорам особо не располагал.
«Ну да, ну да… благословенная Европа… В которой моются раз в три года по великим праздникам с большого бодунища…» - Мысленно усмехнулся Велиар. Конечно, сервис - сладкие улыбки и прочие радости, но от этого сервиса несёт таким амбрэ из смеси духов, застарелого пота и давно немытого тела, а улыбки настолько фальшивые и гнилые во всех смыслах этого слова, что родная и близкая Россия, при всём своём кажущемся невежестве, куда приятнее чем утончённая Европа. Куда справнее ущипнуть румяную девку за аппетитный зад, чем «нюхать» бледную, будто больную малокровием девицу на выданье, которая от любого неловкого движения или слова, того и гляди переломится.
Поддразнить друга вслух бесу этот самый друг не дал, выдавая сто сорок слов в секунду, и уже направляясь в сторону приземистого трактира, чуть задержавшись около Сашки, неловкой лаской, стряхивая снег и походя коснувшись волос. Лишь улыбка такая тёплая и родная, заиграла за замёрзших губах и затаилась где-то в уголках глаз.
Велиар тряхнул головой, словно избавляясь от очарования момента, неуместного здесь и сейчас во дворе занесённого снегом трактира, на виду у прислуги, которой по большому счёту и не было никакого дела до того, кто эти вновь приехавшие господа, главное чтоб платили сполна и вовремя. А за этим дело не стало, желая, чтоб их коней привели в работоспособное и прилично выглядящее состояние в максимально сжатые сроки, Сашка кинул конюху пару серебрушек сверх оговорённой платы.
Двинувшись следом за Лофтом, бес пригнулся, чтоб не «поцеловаться» лбом с достаточно низким дверным косяком. А когда выпрямился в полный рост, был уже в трапезной зале, совмещённой с баром, освещённой не слишком сильно, не то из экономии, не то, заради удобства клиентов и постояльцев, коим слишком яркий свет был ну вот совершенно ни к чему. Забрав у трактирщика ключ от комнаты, где им предстояло провести сегодняшнюю ночь, блондин уточнил по поводу бани, и получил полный облом надежд и чаяний рыжего прохвоста, потому как при постоялом дворе собственной бани не имелось, а до общественных отсюда было порядком. Но благородным господам была предложена лохань с горячей водой и все прочие банные принадлежности, за отдельную, весьма скромную плату, на кою эти самые господа согласились с превеликим удовольствием.
- Ну что, - хмыкнул Александр в спину поднимающемуся по лестнице впереди него Локи, - бани будут после «дела», с полным набором удовольствий. – То, что это самое дело завершится вполне благополучно ко всеобщему, ну то есть их с Лофтом удовольствию, блондин не сомневался ни капли.

[lottieblue]

Пока Велиар расплачивался, договаривался и вообще решал все дела насущные, связанные с ночлегом и отдыхом, Локи смотрел по сторонам, принюхиваясь и прицениваясь, скользя опытным взглядом мошенника и вора по лицам и нарядам многочисленных постояльцев, по внутреннему убранству самого постоялого двора. Не то, чтобы практическая сторона вещей трикстера совсем уж не занимала, но его вполне устраивала такая ситуация, когда ему не нужно было самому обо всём заботиться. Никогда он не любил и не умел делать этого, предпочитая приходить на готовое, либо же довольствоваться самым ничтожным, не из аскетизма натуры, но единственно из скуки, какую навевало на него всё обыденное и повседневное. Если бы не Сашка, то спал бы Лофт сейчас где-нибудь в сарае, ну или, что было куда более вероятно, в комнате какой-нибудь заезжей девицы, с одним открытым глазом на случай внезапного визита кого-нибудь из спутников-мужчин осчастливленной им особы. Но, к великому удовольствию рыжего, Александр взял на себя все эти обязанности, чуть ли не с первых дней, как два афериста начали путешествовать по миру вместе.
- Ну после, так после... - хмыкнул Локи, передёрнув плечами, одаряя друга короткой улыбкой, наконец отвлекшись от созерцания прелестных, полуобнажённых персей юной барыни, сидевшей близко к огню, одетой и причёсанной на европейский манер и казавшейся здесь не на своём вместе, но впрочем на праздники в столицу съехалось столько народа, что даже знатным господам не хватало места в дорогих гостиницах. В свете очага на бурно, очень завлекательно вздымавшейся груди юной прелестницы поблёскивали некрупные, но весьма любопытные для человека понимающего самоцветы. Трикстер покачал головой. Завтра их ждали камушки полюбопытней.
Завтра... Лофт всё ещё не мог до конца осознать, на какую авантюру они подписались на сей раз. За его долгую жизнь ему приходилось участвовать в разных аферах, но даже для него случай был исключительный. Он не колебался и уж, тем более, не испытывал страха перед предстоящей проказой, - такие чувства ему не свойственны были от природы, - но всё же что-то, чему он не мог дать названия, волновало Локи.
- И всё-таки сегодня бы баня была куда как к месту... У меня вся спина будто деревянная, не говоря уже о более... северных областях.
Поднявшись во второй этаж новенького деревянного строения, вероятно возведённого на окраине города буквально несколько месяцев назад, Лофт, вслед за приятелем, вошёл в отведённые им покои, едва переступив порог комнаты скидывая на вытоптанные ногами многочисленных гостей доски пола тяжёлую верхнюю одежду и с наслаждением разминая плечи. В небольшом очаге уже полыхал огонёк, не такой уверенный и жаркий, как в широком зеве камина в общей зале, но это легко было исправить, как только слуги, вносившие в покои всё, заказанное гостями, уберутся прочь и оставят их наедине.
Стягивая с головы жаркую меховую шапку и потряхивая волнистыми рыжими прядями, отращенными по последней моде чуть ниже плеч, роняя с волос ледяные капельки стаявшего снега, Лофт шагнул ближе к огню, инстинктивно ища подпитки для своих сил, не обращая никакого внимания на румяную светловолосую горничную, возившуюся рядом, уставляя невысокий стол разнообразной снедью.

[Рыжая и вредная]

Лофт ворчал, жалуясь на затёкшую в дороге спину и отбитый седлом зад. А Сашка лишь беззвучно посмеивался, пряча беззлобную улыбку в воротник тулупа.
Комната, в которой им предстояло провести ночь не блистала великолепием, но была добротной, и что важно чистой. Выскобленный пол, чуть пожелтевший от времени и поблёскивающий в свете огонька, мерцающего в камине, отполирован ногами постояльцев едва не до зеркальной гладкости. Чуть сероватая скатерть белёного льна на столе едва не похрустывала от чистоты. А уж многочисленные миски и плошки с едой исходили паром и такими умопомрачительными запахами, что впору было проглотить язык. А апофеозом была большая добротная кровать, всего одна и второй не предполагалось. Слишком много народу нонече набилось в столицу, и слишком поздно «баре» спохватились, хорошо хоть такой номер удалось выцепить, пусть и супружеский. По большому счёту, бесу с трикстером не привыкать спать в одной постели, за время их скитаний всякое случалось, и где только не ночевали.
Сбросив верхнюю одежду на пол, в кучу к Лофтовой, Сашка коротко приказал девице, так и стрелявшей глазами в «спрвного барина»:
- Почистить и просушить, чтоб к завтрашнему утру готово было. – Возможности того, что придётся рвать когти из Петербурга, бес не исключал, и считал необходимым подготовиться и к такой ситуации. Завтра они конечно отправятся на бал в более цивилизованном «платье», но в дорогу, нужно не модное, а удобное.
Локи, как и ожидалось уже грелся возле огонька, несмело но жадно угощавшегося приготовленными поленьями. Сашка шагнул ближе к камину, хлопнул Лофта по плечу, ухмыляясь:
- А спину твою, водкой разотрём, да внутрь принять не помешает, сразу полегчает, это я тебе как русский говорю. – В глазах беса плескалась тёплая усмешка. По доброму подтрунивая над рыжим богом, он всё же не мог не думать о завтрашнем мероприятии, к которому стоило быть в хорошей форме. Даже сверхчеловеческую сущность может подвести такая неприятная штука как разбалансировка физического тела.
А тем временем дюжие мужики втащили в комнату деревянную бадью и споро начали наполнять её горячей водой, всё та ж
е светловолосая девица принесла стопку чистых полотенец, горшочек с мылом и ведро с душистым травяным отваром.
- Кто первый мыться? – Всё с той же улыбкой на губах, бес рассматривал рыжего, так похожего сейчас, в свете несмелого огонька на обычного смертного.

[lottieblue]

Ощущение покоя и тепла после тяжёлого дневного пути накатило как-то разом, заставляя расслабиться и разомлеть более обыкновенного, но рядом с Сашкой Локи почти привык к тому, что ему не нужно всё время держать ухо востро, быть готовым в любой момент среагировать на опасность. Хотя по натуре своей трикстер и был конченым одиночкой, он не мог не признать, что были свои плюсы в том, чтобы иметь рядом напарника, которому можешь доверять если не на все сто процентов (такая степень доверия другому существу была, для рыжего, пожалуй, невозможной), то уж на девяносто восемь – точно.
Друзей у Лофта не водилось отродясь. Легко сходясь с кем-либо, трикстер так же легко и просто забывал о них, как только интерес и надобность в компании отпадали, а такое поведение ведёт к созданию определённой репутации. Локи не верили, и сам он не верил никому, и тем и другим обстоятельством гордясь и бахвалясь, как если бы то были лучшие его достижения. Изредка у него появлялись спутники, как, например, Один, но чтобы Лофт хоть на миг потерял бдительность рядом с одноглазым проходимцем? Нет, в подобной наивности его никто не смог бы заподозрить.
С Велиаром же всё было иначе. Локи знал, что бес давно уже не ждёт от него никакой подлости, и это обстоятельство удивляло рыжего, но больше всего Лофта удивлял тот факт, что он, действительно, никакой подлости и не измышлял. А если бы русский внезапно сделал финт ушами и бросил бы своего подельника, сбежав с награбленным, то трикстер бы, наверное, по-настоящему удивился. За прошедшие с момента их первой встречи столетия многое успело перемениться, и, в первую очередь, они сами. Сколько раз за те двадцать лет Локи мог просто развернуть свою лошадь и послать её в противоположном направлении, ставя точку в и без того неприлично затянувшемся партнёрстве. Но, не смотря ни на что, вопреки собственным своим привычкам и натуре, непостоянной, изменчивой и предательской, быстро пресыщавшейся любым однообразием, он по-прежнему был тут. По одной только причине, когда-либо имевшей какое-то значение для трикстера: он так хотел.
Признаваться в этом даже самому себе было тяжело, но он почти смирился с тем, что общество беса ему не только не прискучило, за столько-то лет, но сделалось для него необходимым. Лофт искал тому оправданий, для себя самого, повторяя себе, что они с Велиаром удивительно схожи в своём непостоянстве, и что заскучать рядом с тем, что постоянно изменяется, достаточно сложно. Когда-нибудь, твердил себе в утешение трикстер, усыпляя собственную бдительность, тот тревожный звоночек инстинкта где-то глубоко внутри своего естества, когда-нибудь и этот источник себя исчерпает, и тогда Лофт умчится прочь по старинной привычке, но до тех пор, пока общество Александра представляет для него интерес и выгоду, то к чему отказываться от них?
Языки пламени плясали у Локи под руками, слагая свою древнюю песню, которую мог разобрать, пожалуй, только сам Бог Огня, если бы только дал себе труда всмотреться повнимательней. Однако огненные сказки Лофта, очевидно, интересовали менее всего. Прикрыв глаза, рыжий наслаждался отдыхом и ощущением восполняющейся силы, исходившем от близости родной стихии. Думал ли он о чём-то в это мгновение, сложно сказать. Возможно какие-то из мыслей, тревоживших его на протяжении последнего времени, приходили ему в голову, но эти переживания никак не отражались на остром, тонком лице. Сейчас трикстер менее всего выглядел похожим на то существо, которым он являлся, и до странности походил на обычного путника, отогревающегося у очага.
Когда Саша обратился к нему, Локи едва приметно вздрогнул, поднимая взгляд на друга и рассеянно озираясь по сторонам, словно только теперь вспомнив, где и почему он находится. Впрочем, произошедшие в комнате изменения рыжий оценил очень быстро, и когда его глаза снова повстречались с голубыми глазами беса, по лицу лофта уже змеилась всегдашняя озорная ухмылка.
- Кто первый? – переспросил рыжий, вскидывая бровь. – По-моему, это корыто достаточно вместительное и для двоих.
Пальцы трикстера, не отставая от его языка, уже принялись за дело, взметнувшись вверх, к вороту рубахи, - простой, не чета тем нарядам, какие принято было носить при дворе, но практичной и удобной, - вцепились в первую пуговицу, из целого ряда, рассыпанного вниз до пояса, и принялись выпутывать её из тканевой петли.
- Но если ты хочешь подождать…
Уже поворачиваясь в сторону вожделенной ванной, наполненной чистой, исходившей паром, водой, явственно давая понять, что очередь уступать не намерен, продолжил трикстер, поводя плечом. Плотная льняная ткань, уже освобождённая, скользнула вниз от этого движения, и рубашка, с тихим шорохом, свалилась рыжему под ноги, а сам Локи, больше не оглядываясь на приятеля, быстро расстался с остальными предметами своего гардероба, оставляя их в беспорядке раскиданными по дощатому полу, прежде чем, наконец, забраться в лохань, опускаясь сразу на дно, без всякого дискомфорта выдерживая жар, с удовлетворённым вздохом откидываясь спиной на высокий деревянный борт.

[Рыжая и вредная]

Ну кто бы сомневался, что рыжий дьявол не захочет уступить очередь первым разогреть свои «старые кости» никому, даже Сашке. Ещё мгновенья тому назад, он отрешённый от всего мира медитировал на огонь, а сейчас уже возлежал в горячей воде, и на лице его было написано полнейшее блаженство. Бес только хмыкнул, собирая живописно разбросанные Лофтом шмотки в одну кучу, перетащив их поближе к двери и сбрасывая туда же свои. Предложение не ждать, пока трикстер отмокнет и вдоволь нанежится в горячей воде, а присоединиться выглядело весьма заманчиво, тем более и Велиар за эту долгую дорогу верхами устал ничуть не меньше Локи.
Когда на нём не осталось ни одной нитки, мужчина вспомнил, что неплохо бы запереть дверь, и тут же услышал подтверждение своим мыслям.
- Ой! Звиняйте барин… - Запунцовевшая девка быстро закрыла дверь с обратной стороны, всё же проворно ухватив оставленные для стирки вещи. Сашка только беззлобно рассмеялся, представив, как она на кухне начнёт бахвалиться, что видела барина «в неглижах», и ничуть он не похож на «заморского прынца» - тощего, сутулого, у которого грудь колесом впала и прыщи по всему телу от притираний да благовоний. Мужик как мужик - и в пир, и в мир, и в добрые люди.
Заперев всё же дверь, во избежание повторения недавнего инцидента, бес прошлёпал босыми ногами до лохани, в которой уже едва не дремал трикстер и медленно погрузился в воду. Плюхнуться с разбегу в кипяток, как Лофт, он не мог в силу своей природы, с огнём ни разу не связанной, поэтому всё действо заняло пару минут. Разместившись поудобнее, Велиар прислонился к противоположной от рыжего стороне корыта спиной, положив руки на бортик. Кожа, от ещё достаточно прохладного, особенно в контрасте с горячей водой воздуха, быстро покрылась пупырышками.
Хоть лохань и была достаточно большой, всё же на двух человек она не особо рассчитана, поэтому приходилось сидеть, касаясь под водой друг друга. Горячая скользкая кожа Локи, которая словно впитала в себя тепло огня из очага, была едва не горячее воды. По крайней мере, от места, где их с трикстером ноги соприкасались, по телу Сашки расползалось странное жаркое ощущение, чем-то сходное с воздействием на кожу горчицы – жгучее и согревающее одновременно. Наблюдая за Лофтом из-под полуопущенных ресниц, бес невольно залюбовался тонким породистым лицом рыжего, на котором плясали причудливые блики огня, уверенно обосновавшегося в камине. Во рту как-то внезапно пересохло, а молчание стало тяготить. И чтобы разорвать этот странно неловкий момент, Велиар потянулся за горшочком с мылом, погружая пальцы в густую душистую массу, набирая немного, протянул посудину Локи, дружески подначивая:
- Смотри не усни, вода остывает быстро, не баня чай. Не хватало ещё простыть накануне всего. – Естественно простуда ни бесу, ни богу от остывшей воды не грозила, но и засиживаться в ней не стоило. Преувеличенно тщательно Сашка начал намыливать волосы, стараясь отвлечься от странно волнующей близости трикстера.

[lottieblue]

Горячая вода всего в несколько минут сотворила то, что не мог бы дать и целый день отдыха. Не смотря на нечеловеческую природу Локи, тело у него было почти такое же уязвимое, как и у любого смертного, разве что сильней, крепче и выносливей, но в точности так же требовавшее к себе внимания и заботы. Лофт, и в самом деле, порядком разомлел, нежась в импровизированной ванной, закрыв глаза, давая передышку и зрению тоже, рассеянно прислушиваясь к тому, что происходило в комнате, к шагам Саши, который собирал разбросанные по полу вещи, со свойственной для себя педантичностью. Услышав скрип приотворяемой двери и тоненький женский вскрик, изданный, по всей видимости, девкой, что накрывала стол, трикстер ухмыльнулся, но поленился даже голову повернуть. Судя по звукам, Александр должен был сейчас предстать перед ошарашенной девчонкой, поспешно бормочущей извинения, в чём мать родила. Примечательное зрелище, что не говори.
Рыжий безо всякого труда мог бы воспроизвести перед своим внутренним взором каждую деталь внешности своего спутника. В том не было ничего удивительного – память у бога огня была отменная, профессиональная, практически, а уж за такой долгий срок грех не запомнить было того, кто постоянно был поблизости, с кем ты делил не только добычу и досуг, не только шутку и бутыль вина, но, довольно часто, ту же купель или постель, или девицу, которая в этой постели лежала. А может, и не девицу, в зависимости то того, как вставали звёзды.
К тому же, природа на Александре явно не отдохнула, а Лофту всегда нравилось всё красивое. Иногда трикстер, походя, удивлялся тому, как случилось так, что за всё время знакомства, при явной взаимной симпатии, они так и не оказались в той самой, пресловутой, постели вдвоём. Мысль вспыхивала, и тут же гасла, занимая почётное место в списке исключений из всех возможных правил, каким был для Локи Велиар. Видимо, в своё время, интерес был всё же не настолько силён, а потом и вовсе сменился совсем другим родом отношений, и вот теперь… Лофт не мог бы точно ответить, в какой момент он понял, что любой выход за рамки приятельства стал для них с Сашкой совершенно невозможен. Он просто чувствовал, что этого никогда не может быть, потому что это был бы не просто секс. Это было бы нечто, имеющее значение. А если трикстер и не мог чего-то терпеть, то это когда примитивная физиология начинала приобретать какую-то, совершенно излишнюю и ненужную, смысловую нагрузку. Ни одно удовольствие не должно было омрачаться посторонними терзаниями, таково было мнение Локи, и он всегда считал такой подход единственно верным.
Вода колыхнулась, поднимаясь вверх по деревянному борту, вытесняемая массой ещё одного тела, приземлившегося напротив Лофта, но рыжий и на это не отреагировал. Лень было даже поискать какую-нибудь шпильку. К чему? Шкура беса уже давно была отлично натренирована, и большинство изящных уколов трикстера просто оскальзывали по ней, не принося существенного вреда. Да и для того, чтобы начать беззлобную перепалку, словесную дуэль, всегда приносившую двоим друзьям такое удовольствие и никогда им не прискучивавшую, было ещё слишком рано. Возможно, поздней, когда они уже отогреются и передохнут вполне, когда отужинают, запивая разнообразную снедь водкой, которую русский не так давно восхвалял, Локи ещё припомнит напарнику его тяжёлый зад или конфуз с горничной, а то и вовсе присочинит что-нибудь, как он всегда любил это делать. Сейчас же Лофту просто хотелось ещё понежиться в уже понемногу остывавшей водице, и, в кои-то веки, помолчать, наслаждаясь передышкой.
- Похоже, тебе не терпится поскорей узреть Императрицу, - хмыкнул трикстер ехидно, приоткрывая один глаз, взглядывая на своего подельника с лёгким, едва приметным недовольством, отзываясь на слова беса с секундным опозданием. – Боишься худо выглядеть перед её величеством? Не переживай, Ксандр. Судя по тому, что я слышал об этой старой немке, ты должен произвести на неё впечатление даже вусмерть простуженным…
Впрочем, рыжий всё ж таки зашевелился, приподнимаясь на месте, разглядывая в отблесках огня свою бледную кожу, уже начавшую, кое-где, покрываться "гусиной кожей". Лофт потянулся было за мылом, чтобы последовать примеру приятеля и отмыться настолько хорошо, насколько можно было, смывая с себя, вместе с дневной усталостью, дорожный пот. Но вдруг замер на месте. По тонким, изрезанным старыми, едва заметными, шрамами губам зазмеилась улыбка.
- Дай-ка я…
Локи вытянул вперёд руку, накрывая своими пальцами пальцы Александра, и, не дожидаясь разрешения, принялся перебирать мокрые пряди светлых волос, длинных, отрошенных по последней моде, тонкими сосульками падавших русскому на лицо, втирая плохо пенившееся, остро пахнущее мыло в кожу головы.
- Мне сподручней будет.

[Рыжая и вредная]

Ну, естественно, чтоб Локи и не съязвил – этого не может быть, потому что не может быть никогда. Наверное, если рыжий бог не ответит на подколку, это станет началом конца, да, того самого пресловутого конца света. Вот только отмалчиваться Сашка тоже не собирался, подпуская ответную шпильку:
- Ну… старая немка, она, конечно, может и впечатлится… вот только что делать с гвардейским полком, расквартированном в Зимнем, если вдруг что-то пойдёт наперекосяк? – Разлепленный в требовательном вопросе глаз вперился в рыжего, а проказливая улыбка сама собой выползла на губы беса. - Или ты сам займёшься мальчиками и обаяешь их силой своего мощного интеллекта и божественной внешности? - Тихий смешок, скорее напоминающий мурлыканье сытого кота, довольного жизнью и собой, да вновь прикрытые от удовольствия и в целях предохранения от мыла глаза. – Стать мужская не только в постели хороша, да кругах куртуазных. Она, знаешь ли, и выжить помогает при необходимости… Особенно когда начинают говорить шпаги. – Довольный выдох, едва не напоминающий стон, когда чуткие сильные пальцы начали массировать кожу головы, втирая мыльную смесь. Дружеская перепалка помогала отвлечься на дела насущные, и старательно не замечать странных реакций тела на близость трикстера. Хотя почему странных, вполне здоровых реакций здорового организма на привлекательную особь, особенно учитывая длительное в пару недель воздержание и напряжение, лихорадящее разум перед столь необычным для них предприятием.
Дружба с Лофтом была для Сашки чем-то настолько особенным, что раньше вопрос постельный между ними просто не вставал. Ну вернее не вставал в том самом смысле, когда для двоих не остаётся иного выхода, как стать любовниками. Любовь плотская, а попросту похоть, как одна из сущностей Велиаровской натуры тихонько пряталась среди других эмоций, испытываемых блондином к товарищу по проказам. И вот сейчас, когда физическое напряжение, подстёгиваемое моральным давлением обстоятельств, не могло быть реализовано где-то на стороне, в силу некоторых причин, именно Локи стал объектом желания. Но Сашка не первый год на земле живёт, и контролировать свои порывы научился превосходно, поэтому на данный момент он не слишком заботился о том, чтоб его вполне себе заметное возбуждение не было обнаружено другом. Уж поток шпилек по этому поводу он как-нибудь выдержит, тем более, после них и с собственными эмоциями справиться будет куда как проще.
Когда Велиар количество мыла на собственной голове и время пребывания там этого самого мыла счёл достаточным, он коснулся запястья Локи, отстраняя его руки, и окунулся в воду с головой, смывая остро пахнущую смесь. Отфыркавшись и стерев с лица остатки капель, Сашка потянул Лофта на себя, чтобы оказать ответную услугу. Ведь так действительно было удобнее.
Мыльная смесь на пальцах, да влажная шелковистость чужих волос под ними, горячая кожа, словно подогревающая быстро остывающую воду. Не ограничиваясь волосами, бес спустился ладонями по шее рыжего к плечам, намыливая светлую, не склонную к загару кожу, да попутно разминая натруженные за день тугие мышцы.

[lottieblue]

Слушая задиристый трёп приятеля, Локи только усмехался беззвучно, едва заметно приподнимая уголки широкого рта, прислушиваясь скорее к тембру и настроению голоса русского, нежели к тем словам, что Саша произносил. Ответ всегда приходил к трикстеру будто бы сам по себе, и всегда отыскивался именно самый нужный и правильный. Или "неправильный", если посчитать сколько раз за своё злословье Лофт бывал бит. Впрочем, от беса ему уже давно не перепадало зуботычин. По крайней мере, не со зла. Лет двести уже, или около того. Рыжий на секунду задумался, тонкие пальцы замерли в белокурых волосах, пока воспоминание, такое чёткое и яркое, не смотря на давность, пронеслось перед внутренним взором скандинавского плута.
Да, всё верно. Их вторая встреча и последняя, действительно, случайная. Тогда, в Венеции, когда он играл роль "дамы в беде", не выходившую из моды с начала времён и всегда приносившую неплохой барыш, потому что падких до несчастных и беззащитных красавиц идиотов во все времена было полно, Александр, по неведенью, как раз таки попал в число тех самых "идиотов", чего ещё долго не мог Лофту простить, и по сию пору не перестал припоминать. Вот и теперь. Рыжий хмыкнул, безошибочно уловив, к чему клонит его друг, и слегка сильней, чем следовало, потянул за мыльный локон, чтобы немного сбить с Велиара спесь.
- Молодецкая стать, конечно, вещь в ратном деле небесполезная, - с видом эксперта протянул плут, многозначительно прищуриваясь. – Вот только иногда куда эффективней просто повернуться к противнику тылом и задрать хвост… Шпага против шпаги может и выстоит, а вот природа против Инстинкта – никогда, - со смехом подытожил Локи.
Хотя он и говорил не всерьёз, однако эта мысль уже приходила трикстеру в голову, пока он обдумывал детали предстоящего "дела". Увы, по условиям уговора пользоваться магией, даже такой заковыристой, как полное оборотничество, доступное и известное очень немногим, они не могли. С другой стороны, для подобного превращения всего-то и нужно волшебства, что подходящий костюм, парик и искусный грим, а на счёт этого никаких условий поставлено не было.
- Знаешь, ведь я бы и правда мог…
Начал было Лофт, проказливо сверкнув глазами, но Александр, решивший, что его шевелюру уже довольно измочалили, мягко отстранился от него, уходя с головой под воду, которая тут же приобрела не слишком опрятный сероватый оттенок, больше даже от мыла, чем от чего бы то ни было ещё, и пошла радужными жирными размывами. Слегка поморщившись, рыжий провёл по тёплой ещё глади рукой, создавая искусственную волну, отгоняя от себя всю эту муть. Сполоснувшийся уже Сашка решительно потянул его к себе, и Локи развернулся к приятелю спиной, позволяя оказать себе ответную услугу.
Уверенные, жёсткие пальцы, хозяйничающие в волосах, пропуская их, будто сквозь зубчики гребня, с удивительной деликатностью, ладони, скользящие по затёкшим от усталости и тяжёлой одежды плечам, по верху одеревенелой спины, приносили удовольствия даже ещё больше, чем горячая ванна. Разомлев окончательно, Лофт придвинулся ещё, легко скользнув под водой в сторону беса, прижимаясь к его бедру, и зажмурился от наслаждения, почти простонав блаженное:
- Хорошо…

[Рыжая и вредная]

Распаренный от горячей воды и скользкий от неё же Лофт, словно издеваясь, придвинулся ещё ближе, вполне невинно, ну насколько такое вообще может быть в столь компрометирующей ситуации. По телу блондина прокатилась очередная волна возбуждения, непроизвольно собираясь тянущим ощущением внизу живота и лёгким покалыванием ментальной магии на кончиках пальцев. Скользнув ладонями по упругой шелковистой коже ниже, под воду, разминая задервенелую поясницу Локи, бес вернулся к мысли рыжего, высказанной немного нерешительно и прерванной на самом интересном месте:
- Правда, мог бы что? Переодеться девицей и охмурять гвардейцев «задранным хвостом»? – Ущипнув трикстера за сухопарый зад весьма фривольно, Сашка усмехнулся, продолжив, - А потом мне спасать твой хвост от жестокого надругания с последующим откручиванием этого самого не в меру распушённого хвоста? – Склонившись к уху Лофта так, чтобы губами касаться раковины, и переместив одну ладонь на плоский живот рыжего бога, а второй скользнув по ноге, бес ещё чуть понизил голос, не удержавшись от шпильки:
- Или ты предпочтёшь поразвлечься с целым полком и выбираться своим ходом? Ну, то бишь ползком… не думаю, что у тебя сил на большее хватит… - Тихий ехидный смешок лёгкие касания пальцев, пробегающих по непроизвольно напрягшимся мышцам красиво очерченного пресса, внутренней стороне бедра, и продолжение, которого Велиар и сам от себя не ожидал:
- Если тебе так приспичило отведать грубой мужской любви, можешь обращаться в любое время… Отжарю так, как ни один смертный не сумеет… - мазнув губами по скуле, не то лаской, не то, просто поскользнувшись, Сашка немного отстранился, ожидая, какой же окажется реакция друга.
Прокручивая в голове различные варианты завтрашнего предприятия, Велиар старался не упустить ни одну из возможностей, которые привели бы их к блистательной убедительной победе с наименьшим количеством риска и лишних телодвижений. И даже такой вариант, который предполагал переодевание рыжего в барышню он рассматривал, хоть и без особого удовольствия. Вот только дававший преимущество женский образ становился обузой при неблагоприятном исходе. И тут никакой «задранный хвост» не поможет.
Мужчине бежать куда как проще, вскочил на коня, и верхами мало кто догонит, при всём желании. А вот дама в бальном платье да с кринолинами, на лошадь верхом взгромоздиться – номер, почище циркового, а уж куда-то ехать… особенно, учитывая не слишком тёплую верхнюю одежду, вообще смерти подобно. А терять друга и оставлять его выбираться самостоятельно, Сашка ещё не совсем псих. Нет, за рыжего особенно беспокоиться не стоило, он таки не простой смертный, да и аферист, почище беса… вот только и этот скользкий уж мог вполне найти неприятностей на свой тощий зад, да таких в столь значительном количестве, что преждевременное наступление конца света могло вполне стать панацеей.

[lottieblue]

Локи и заметить не успел, как принятие ванной превратилось в сеанс массажа. Не то, что бы он хотел что-нибудь против этого возразить. Напротив, ощущение сильных, ловких пальцев, умело проходящихся по спине, надавливая именно там, где надо, ладони, поглаживающие распаренную, чувствительную от жара и влаги кожу, - всё это было так хорошо, что рыжий вовсе не отказался бы растянуть это удовольствие подольше, не смотря даже на постепенно остывающую воду, покрытую жирной плёнкой от домашнего мыла. Двигаться не хотелось совершенно, и даже болтать было лениво, а потому Лофт совершенно равнодушно пропустил мимо ушей новые подначки беса, и только когда русский совсем разошёлся, живописуя возможные приключения приятеля в дамском платье и в объятьях гусар, трикстер лениво хмыкнул, парируя, совершенно развязно и беззастенчиво, не оборачиваясь и не меняя такого удобного положения даже после весьма ощутимого щипка:
- Я смотрю, тебе не терпится снова побыть моим героем… - вполголоса пробормотал рыжий, развязно ухмыляясь, опять припоминая ту, давнюю, венецианскую историю, когда Александр так отважно и совершенно глупо сражался за честь некой рыжей иностранки, ставшей "жертвой злодейского заговора".
В тот раз Велиару пришлось поплатиться за собственную самоотверженность. Не то, чтобы очень дорого, но чувство собственного достоинства беса изрядно пострадало, после того, как русский понял, что его одурачили. Ходить в дураках Ксандр не любил, хотя и приключалось это с ним почти так же редко, как с самим Локи. Как правило, это они водили за нос других простофиль. Но Саша простил ему эту проделку, а вот желание опекать и приглядывать за рыжим товарищем у Александра, похоже, только возросло со временем. Даже сейчас, пока они, в столь фривольной форме, обсуждали вариант плана. Который, скорее всего, даже не будет применён в действительности, Лофт чувствовал, что за насмешливыми словами стоит непритворное беспокойство. Однако понимание это не смогло удержать его длинный язык от ответной колкости. Ничто никогда не могло этого сделать.
- А ты бы хотел посмотреть на меня с гусарами или…?
Обжигающий шепот, льющийся прямо в ухо, прикосновения горячих пальцев, ставшие в раз более властными и уверенными, дотрагиваясь до тела трикстера теперь в самых чувствительных его точках, а, может, сама фраза, произнесённая Александром, делавшая вторую, не произнесённую, часть вопроса, совершенно бессмысленной, - Локи не мог бы сказать, что из этого заставило его заткнуться, закусывая губу. Возможно, всё вместе и сразу. На пару секунд он задержал дыхание. Нет, в этом не было ничего нового и удивительного, на протяжении всего вечера Лофт подспудно ощущал возбуждение друга, и оно, если говорить совсем уж откровенно, перекликалось с его собственным, возникшим, вероятно, по тем же самым или схожим причинам. Так бывало раньше, и в этом факте, самом по себе, не было ничего столь необычного, чтобы заострять на нём внимание. И даже в подначках, прикосновениях, открытых провокациях – не было, они и раньше не брезговали всем этим про меж собой. Но что-то в голосе беса заставило Локи обернуться, с лёгким беспокойством заглядывая русскому в глаза.
Что-то было там, на дне так хорошо знакомых трикстеру голубых глаз, что-то новое, тёмное и горячее, настолько непривычное и обескураживающее, что Лофту понадобилось ещё пара секунд, чтобы язык отлип от нёба, а с иссеченных шрамами губ сорвалась дежурная шпилька:
- Один может и не сумеет, - рассмеялся рыжий задорно, тряхнув головой, будто отгоняя наваждение. – А как на счёт тысячи двухсот? Или ты действительно стоишь целого полка? Сколько же ещё нового о тебе мне предстоит открыть?
Решив, что теперь будет самое время наконец смыть с себя мыло, которое Александр только что тщательно втирал в рыжие пряди, в плечу и спину приятеля, Локи лёгким движением оттолкнулся от бортика, погружаясь под воду, точно так же, как сам Велиар ранее, чтобы всплыть уже у противоположного борта, лицом к лицу с бесом.
- Впрочем, если ты и в бою стоишь не меньше, то, полагаю, нам не о чем волноваться, не так ли?
Продолжая улыбаться, Лофт поднялся на ноги, собирая волосы в горсти и отжимая их, алые и спутанные, отращенные, по последней моде, чуть ниже плеч.
- В любом случае, надо вылезать отсюда, а то если тебя прострелит, то ты потянешь, максимум, на один батальон…
С этими словами, трикстер переступил на доски пола, сдёргивая со стоявшей неподалёку низенькой скамьи широкую льняную банную простыню, в которую и завернулся, промокая грубоватой тканью оставшиеся на коже капли.
- Пойдём, ужин ждёт, - бросил он через плечо, уже направляясь обратно к огню и к накрытому столу.

[Рыжая и вредная]

Ну естественно Локс не преминул вспомнить ту давнишнюю историю, которая до сих пор подтачивала Сашкино самолюбие, и он периодически пытался поддеть друга шпильками на эту тему, кои, в принципе, совершенно не цепляли трикстера, соскальзывая по бронированной шкуре как капли воды по стеклу.
- Мадам, я всегда к вашим услугам, буде у вас такое желание этими услугами воспользоваться. Вот только не забывайте про расчёт со скромным слугой своим, Вы мне и так, за прошлый раз ещё задолжали слегка… - Куртуазные фразы никак не вязались с немного ехидным тоном беса, да и с плотоядными взглядами, бросаемые им на Локи. Вот только рыжему, похоже, это всё было по барабану. Казалось, что куда важнее сейчас для него, да и вообще, единственно значимыми в данном временном промежутке оставались тактильные ощущения, которыми он наслаждался. Чтобы это понять, даже в лицо другу заглядывать было необязательно, достаточно видеть линию плеч, спины, абсолютно расслабленных и доверчиво прильнувших к чужому телу в поиске точки опоры.
Но даже состояние абсолютного покоя и неги не помешали Локи позлословить на тему сексуальных предпочтений Велиара и лишь чрезвычайно, до бесстыдства откровенный ответ заставил рыжего ненадолго стушеваться и замолчать. Возможно, эта незначительная пауза была лишь в воображении Ксандра, но даже столь условной и эфемерной победе в перепалке с товарищем бес радовался как ребёнок, не переставая подначивать опомнившегося рыжего.
- А ты не хочешь проверить на собственном опыте и убедиться достоверно, скольких я стою? – в ответ на Лофтову шпильку рассмеялся блондин, и было вознамерился вновь дать немного воли рукам, уж больно приятной на ощупь была кожа рыжего… Но тот, ловко вывернувшись из под чужих пальцев, нырнул в воду под благовидным предлогом, смывая с себя терпко пахнущую мыльную смесь.
Оказавшись на «безопасном расстоянии», рыжий было принялся вновь подначивать друга, но как-то уже без былого жара и экспрессии, скорее по привычке, проехавшись по бойцовским качествам Сашки и уязвимости физического тела, а затем попросту сбежал к накрытому столу.
- Эй, ну так же нечестно! А мне спинку потереть? Вот же-ж наглый беспринципный тип! – Деланно возмутился бес, зачерпнув ещё мыла на пальцы, принялся намыливаться самостоятельно, тихонько бурча под нос что-то нелицеприятное о всяких наглых рыжих, коих в детстве пороли мало, и что надо бы этот пробел в воспитании восполнить. Смыв с кожи пряную смесь, и ополоснувшись из ведра с душистым отваром, которое прислуга благоразумно оставила рядом с корытом, бес выбрался из лохани. Вторая простыня, оставленная на скамье, пришлась как нельзя кстати. Нет, не для того, чтоб вытереться, Велиар предпочитал, чтоб ароматные водяные капельки высохли на коже сами по себе, а вот чтоб скрыть в какой-то мере, так никуда и не девшееся возбуждение, она пришлась как нельзя кстати.
Обмотав кусок ткани вокруг бёдер на манер импровизированной юбки, Сашка направился к столу, у которого уже пировал рыжий плут, не озаботившийся тем, чтобы подождать товарища.
Поймав пальцами прохладную каплю, только сорвавшуюся с рыжего локона и побежавшую вниз по спине Локи, Велиар растёр её по пылающей коже трикстера и уселся рядышком на лавку так, чтоб не касаться его даже случайно, но при этом тепло чужого тела рядом чувствовалось вполне отчётливо.
- Водки? – И не дожидаясь ответа, быстро разлил по стопкам прозрачную как слеза жидкость из холодного графинчика, уже успевшего даже слегка запотеть, так как воздух в комнате уже прогрелся до вполне комфортной температуры.
Хлопнув первую рюмку и закусив какой-то мясной нарезкой, Сашка разлил по второй. И разглядывая рыжего сквозь стопку, наполненную едва не с горкой, блондин с трагизмом в голосе заговорил, словно рассуждая сам с собой:
- Не, ну конечно коня я в этом деле переплюну вряд ли… - тихий смешок и короткая пауза, - Габариты не те, и темперамент, пожалуй, тоже. Но вот сравнивать меня с какой-то жалкой тысячей смертных, это знаешь ли оскорбительно… - вторая стопка отправилась следом за первой, и бес принялся за трапезу всерьёз, лишь изредка бросая заинтересованные взгляды в сторону Лофта.

[lottieblue]

После горячей ванной воздух в комнате, хотя и согревшийся уже от огня и от пара, казался прохладным до зябкости. Комната находилась в задней части здания и единственное небольшое окно, изукрашенное ледяными узорами снаружи так густо, что нельзя было разглядеть, что находится по другую сторону, подвергалось яростной атаке пронизывающего северного ветра, который хлестал двух приятелей по лицам во всё время их дневного путешествия. Сейчас этот ветер забирался в помещение через все щели, какие только мог отыскать в дереве стен, исполняя заунывную песню морозной ночи, тщащейся пробраться в людское жилище незваной гостьей.
Поправив край простыни, перекинутый небрежно через левое плечо, Локи присел ближе к открытому огню, но, вместо того, чтобы вновь погрузиться в созерцательную идиллию, любуясь игривыми язычками пламени, как это было немногим раньше этим же вечером, рыжий полностью сосредоточился на своём друге, сейчас заканчивавшем водные процедуры. Пока руки Лофта ловко строгали кусок свежей буженины, ломали хлеб и потрошили соленья в миске, он сам чутко прислушивался, не столько даже ушами, всем своим естеством ощущая присутствие Сашки рядом. Трикстер чуть нахмурился, стараясь разобраться в том, какого чёрта здесь, собственно, происходит. А этот самый чёрт, словно бы его заклинило, продолжал гнуть свою линию, и выбравшись из бадьи, сыпля намёками и двусмысленностями с настойчивостью, воистину достойной лучшего применения. К примеру, они могли бы сейчас обсудить всё, что касалось завтрашней авантюры, ведь многие детали так и остались не прояснёнными. Не то, чтобы Локи не любил хорошей импровизации, но всё же… внезапная любвеобильность Велиара казалась ему странной и неуместной. Больше же всего раздражало то, что он, против воли, испытывал от происходящего какое-то абсурдное удовольствие.
Взяв в руку наполненную для него бесом рюмку, Лофт опрокинул в себя обжигающее пойло, от которого мгновенно бросило в жар. Живое тепло пробежалось по венам как жидкий огонь, отозвалось лёгким покалыванием в пальцах, заставило слегка порозоветь всегда бледную кожу.
- Так в каком именно деле ты собрался переплюнуть коня, дорогой? – откинувшись на спинку стула, поинтересовался Лофт с лёгкой ухмылкой на губах, отправляя в рот ломтик чего-то остро-солёного, приятно оттенившего насыщенный, пшеничный вкус водки. – Свальдильфари был размером с четырёх добрых жеребцов, а силищи в нём было на целый табун, если не больше… За пять дней он натаскал камня достаточно, чтобы можно было построить стену вокруг Асгарда, а это всё одно, что обносить крепостным валом всю нынешнюю Москву. Впрочем, ты ведь не о тягловых качествах сейчас говорил, верно? – склонив голову на бок, рыжий прищурился, с лёгкой ехидцей, отвечая русскому таким же выжидающим, заинтересованным взглядом. Сейчас у Локи было стойкое ощущение, что они вдвоём ведут какой-то затейливый поединок, победа в котором, вполне вероятно, может принести не больше удовольствия, чем поражения.
- Нет, на жеребца ты точно не потянешь, - наконец с тихим смешком резюмировал трикстер, опуская взгляд на собственные пальцы, ласкавшие прозрачный бок заново наполненной рюмки. – А вот по какой причине тебе приспичило сейчас доказывать мне свою состоятельность, я никак в толк не возьму… Разве только ты рассчитываешь на то, что завтра у меня будет шанс сравнить тебя с бравыми гусарами?
Совсем уже едко, но с тягучими, медвяными нотками в голосе поинтересовался Лофт, взглядывая на друга искоса, с неожиданным кокетством во взгляде, так присущим ему вообще, но редко проявлявшимся в присутствии Александра. Русского Локи уже давно слишком ценил и уважал, чтобы испробовать на нём такие дешёвые трюки. Однако Ксандр первый нарушил негласный уговор товарищества, переведя общение в такую плоскость, значит и получит ровно то, на что напрашивается.
- Ежели ты будешь мне этой ночью доказывать свою молодецкую удаль, боюсь, именно тем может и кончится, - усмехнулся рыжий и, чуть поморщившись, осушил и вторую рюмку, с тихим стуком опуская сосуд обратно на стол. – Или же ты настолько уверен в своих силах, что готов всё поставить на кон ради этого?
Плавным движением Локи подался вперёд, наклоняясь к Велиару так, что лица их оказались в каких-то паре сантиметров друг от друга, не более, так что можно было ощутить на губах тёплое дыхание, срывавшееся с приоткрытых губ русского. Быстро облизнувшись, рыжий медленно улыбнулся, взглядывая на приятеля из-под светлых ресниц, томно и дерзко.
- Тогда дерзай, - едва слышным шепотом, подначивая, с отчётливой насмешкой в интонациях тихого голоса добавил трикстер, и застыл в ожидании, не двигаясь с места, не делая ни одного движения навстречу, чтобы сократить разделявшую их дистанцию.

[Рыжая и вредная]

- Да хоть десяток, - хмыкнул Велиар, - И нет, камень таскать я уж точно не собираюсь. – То, что трикстер поддержал начатую игру слов, Сашку порадовало, правда, ненадолго. Очередное упоминание гусар, которые и так уже порядком надоели бесу, вызвало странное раздражение, и мутноватую волну злости, обдавшую блондина, оставляя после себя вязкий кислый привкус на языке.
- Ну если у тебя свербит, - голос Ксандра стал приторно слащавым, аж самому противно, - Мы можем переиграть план. Это будет нелегко, но думаю, пару платьев на выбор для моей племянницы или кузины за полдня оставшихся до бала, найти сумеем.
А Лофт продолжал злить, уже вовсю провоцируя, но выглядел при этом как шлюха. Или Сашку воспринимал в этом качестве, тут сказать сложно, но кокетство, такое не свойственное обычно рыжему, вызывало ощущение дешёвого борделя, в который какая-то нелёгкая занесла беса.
Хотелось изничтожить сладкую, такую знакомую и такую чужую улыбку с этих, иссечённых шрамами губах. Сломать, избить, потушить то чёрное ледяное пламя, вспыхнувшее где-то в душе, залив его кровью врага. От жаркой неги, после принятия ванны не осталось и следа, истинная сила клубилась во всем теле, вымораживая остатки человеческих эмоций, даже глаза, казалось, покрылись корочкой синего льда, самого опасного и непредсказуемого, тонкого как папирусная бумага и столь же непрочного. А что скрывается под этим льдом, никому лучше не проверять, мало ли что.
Голос мужчины сделался каким-то глухим и ломким, приправленным россыпью металлических ноток, но звучал всё так же насмешливо-уверенно, под стать речам Локи:
- Я всегда уверен и в своих силах и в том, что говорю… Тебе ли этого не знать… – по маске, в которую превратилось лицо Велиара зазмеилась трещина улыбки, которую добродушной нельзя назвать даже с самого большого перепоя.
- И разве мне нужно что-либо доказывать? Всё и так ясно. – Смешок, словно скрежет металла по стеклу и взгляд, холодный и неживой, глаза в глаза. Близость друга вдруг стала неприятной до омерзения, лишь воля, да память о том, что перед ним не враг, слегка тормознули рефлекторно желание избавиться от раздражителя самым простым и эффективным путём. Рука беса взметнулась к лицу рыжего, но не для ласки или грубости. Жёстко зажав подбородок в пальцах, блондин повернул лицо Лофта к себе сначала одной стороной, затем другой, будто оценивая товарный вид девки, не отягощённой строгими нравами.
- Раздевайся. – И более не проронив ни слова, Велиар вернулся к трапезе, не обращая внимания на рыжего, лишь движения стали чёткими и размеренными и от состояния расслабленности не осталось и малейшего следа.

[lottieblue]

Неприкрытая злость, тёмное, глухое раздражение, затаённая ярость под тонкой корочкой льда, которым покрылся сейчас взгляд голубых глаз, устремлённых на Лофта с таким же открытым вызовом, с каким и сам он глядел на друга, но вот только с выражением, совсем отличным от того, что можно было прочесть в зелёных, насмешливых глазах, - всё это вместе заставило трикстера вздрогнуть от нежданного удовольствия. Получить такую бурную реакцию в ответ на свои подначки всегда было сладко, а что за тем могла последовать физическая расправа, так то Лофта пугало меньше всего. Напротив, кидаясь с кулаками на рыжего бога коварства и злословия, люди ли, нелюди лишь расписывались в собственном бессилии как-то утереть нос зарвавшемуся насмешнику. Показывали тем самым, насколько сильно трикстеру удалось задеть их, а в этом для Локи было высшее удовольствие. Выше любого другого, включая альковные забавы.
На несколько секунд Лофт почти забыл о том, кто сидит перед ним, забыл всё то, что связывало их с Велиаром на протяжении долгих лет. Он никогда не позволял себе ничего подобного с бесом, именно по тому, что знал достоверно, как ударить это существо, по природе своей почти такое же толстокожее, как и он сам, таким образом, что нанесённая рана отзовётся пронзительной болью и ещё долго будет кровоточить. Он успел изучить все, не столь многочисленные, слабые места русского, и вопреки своим привычкам, старался по возможности прикрывать их, вместо того, чтобы забавы ради тыкать туда острым лезвием. За всю свою, почти что вечную, жизнь Лофт был небезразличен к очень немногим из тех, кто встречался на его пути, и, пожалуй, ещё ни к кому он не относился с таким вниманием, как к Александру, хотя поведение трикстера едва ли дало бы возможность стороннему наблюдателю уличить его в чём-то криминальном.
Вот и теперь, когда первая волна злости и восторга от того, насколько легко Сашка повёлся на провокацию, как сильно зацепило русского такое поведение напарника, схлынула, Локи начал испытывать глухое раздражение, на несвойственную, обыкновенно, для беса твердолобость. Недолго Лофт колебался, внимательно разглядывая окаменевшее лицо Ксандра, пока русский беспардонно, едва ли не до боли, сжимал жёсткими пальцами его подбородок, изучая рыжего с таким видом, с каким купец разглядывает на базаре лошадь, за какую он не желает переплачивать. Ему вдруг пришло в голову, что впервые со дня знакомства они были так близки к тому, чтобы разойтись окончательно. Даже тогда, когда они едва знали друг друга, когда встречи их были случайны и коротки, а конфликт интересов мог заставить устраивать сопернику всяческие пакости, между ними всегда была эта живая искра симпатии, которая притягивала их до тех пор, пока не соединила так крепко, что Локи, позабыв про все свои привычки и правила, решил остаться рядом с русским. За все годы, они не воспользовался ни одной из возможностей обмануть или предать товарища, но сейчас Локи не чувствовал и капли былого тепла.
Первым порывом его было прервать этот подзатянувшийся фарс, словом или жестом, переводя всё в шутку или вызвав на открытый конфликт. Зная упрямство беса, Лофт с лёгкостью мог предсказать, что тот станет гнуть свою линию до самого конца, даже не испытывая от этого никакого удовольствия, просто из какого-то идиотского желания настоять на своём.
- Похоже, что действительно нужно… - вполголоса пробормотал Локи, слегка прищурившись, коснувшись собственной щеки в том месте, где на коже ещё горели следы от пальцев Велиара, проводя по ним ладонью с почти неосознанной брезгливостью, как будто стараясь стереть этим жестом.
И почти тут же взгляд трикстера просветлел, сделавшись обманчиво-спокойным, даже томным, всё та же искусственная, сладкая улыбка вернулась на лицо. Не сам ли он думал, не так давно, что это партнёрство чересчур затянулось? Вот и повод развязаться с ним окончательно. Раз уж Велиару так приспичило поиметь его, Лофт не станет возражать. В конце концов, придумать, каким образом им рассчитаться, не оставит большого труда.
- Изволь.
Распустив края простыни, удерживавшие ткань на теле, Локи позволил куску льняной материи соскользнуть по коже, падая покрывалом вниз с сиденья стула, который занимал рыжий. Пробежавшись пальцами по рыжим волосам, уже частично обсохшим, ероша спутанные пряди, Лофт искоса взглянул на русского. Во всех его движениях, в тоне голоса, в выражении лица и взгляде сквозило нечто неуловимо-женственное, дразнящее, и, в то же время, столь же неуловимо издевательское.
- Что ещё прикажешь?

[Рыжая и вредная]

Глухое раздражение стало понемногу отступать, сменяясь холодом расчёта и небольшой толикой любопытства, насколько далеко готов пойти рыжий, чтобы победить в этой игре, не нужной им обоим. Как оказалось, далеко, возможно даже до самого конца, как бы ни было грустно и неприятно это осознавать. А Локи продолжал юродствовать. Вот только Сашка не повернулся ни на слова трикстера, ни на тихий шелест упавшей ткани, ни на очередную издевательскую подначку, уделяя всё своё внимание вдумчивому уничтожению пищи. И зря Лофт расточал обаяние и феромоны, слащаво улыбаясь и рассылая во все стороны волны соблазна такого же наигранного и фальшивого насквозь как и улыбка, пронять беса и задеть его ещё сильнее не получилось, хотя и того, что уже произошло вполне достаточно, чтоб придушить на месте, будь на месте рыжего кто-то другой.
Разлив по стопкам ещё водки, Велиар всё так же не глядя на Локи, подвинул ему стеклянную ёмкость:
- Пей. – Изучающий взгляд по сторонам зацепился за широкую лавку, длиной, наверное, под два метра, стоящую тут же, недалеко от стола. Довольная усмешка притаилась в уголках тонких губ блондина. Данная мебель вполне могла служить узкой односпальной койкой, и вполне подходила для целей Ксандра. Легко поднявшись и чуть отодвинув её, чтобы случайно не зацепить в процессе расставленные плошки со снедью, бес размотал с бёдер простыню, и, сложив оную вдвое, застелил лавку. Для чего он это сделал – чтоб было «помягче» или товарищ заноз не нацеплял на самых нежных интимных местах, например на коленях… решение по этому вопросу, Сашка оставил полностью на усмотрение трикстера.
- Ложись. – Ксандр посмотрел на рыжего холодно, насмешливо, и добавив издёвки в голос, уточнил, - Или ты передумал?
Вернувшись к столу, и облокотившись о него бедром, блондин закинул в рот кружок солёного огурца и смачно им захрустел, ожидая пока Локи выполнит «приказ». Написанное на лице нарочитое безразличие вряд ли могло обмануть Лофта, который вполне мог прочесть под этой маской раздражение, пусть уже не ярость, но всё же. Мысли текли медленно и неторопливо, корочка льда в глазах подёрнулась грязным серым налётом, а пальцы методично разыскивали в плошках очередной лакомый кусочек и безразлично клали его на язык. Возможность того, что рыжий пойдёт на попятный, и устроит сейчас какой-либо финт ушами, Велиар даже не рассматривал.

[lottieblue]

Сидя на своём месте, будто каменное изваяние, не дёрнувшись не мускулом, с бесстыжей самонадеянностью абсолютно уверенного в себе существа, которому не зачем скрывать своё тело, Локи, только чуть вздрогнул от лёгкой прохлады комнаты, перекинув ногу через левое колено, для сохранения тепла, с ленивым любопытством наблюдал за Александром. Русский даже головы не повернул в его сторону – вот ведь незадача! – очевидно, решив выказать другу как можно больше презрения и недовольство, будто бы Лофт затеял всё это. Впрочем, сейчас трикстеру было уже всё равно.
Тонкие проворные пальцы, столько раз дотрагивавшиеся до плеча Велиара предупреждающими жестом или приглашая беса разделить какую-нибудь шутку, пальцы, рисовавшие на обрывках бумаги детали их бесшабашных планов, срывавшие цветы, чтобы шутливо вплести их в светлые волосы, или аккуратным движением дотронуться до впалой щеки лёгкой лаской, - эти пальцы сейчас безразлично, совершенно автоматически обхватили пузатые бока рюмки, заново наполненной прозрачной жидкостью. Поднеся угощение ко рту, Лофт опрокинул его в себя, не разбирая вкуса и не закусывая, подчиняясь "приказу", без всякого интереса ожидая, что последует дальше. Ничего оригинального он не предвидел, в подобных ситуациях ему приходилось бывать и раньше, и теперь он только терпеливо и безучастно ждал, когда всё это закончится.
Последовавшие слова и действия Александра только подтвердили ожидания. Трикстер приподнял белесую бровь, взглядывая на приятеля с едва заметной иронией, тут же переводя взгляд с русского на так заботливо застеленную скамью. Надо же, какие сантименты.
- Передумал? – уголок рта рыжего дёрнулся в неприятной усмешке. – Нет. Если ты хочешь моё тело, ты его получишь. Я никогда никому не отказывал, почему же я должен отказать тебе? После стольких лет…
Кротко передёрнув плечами, Локи плавным движением поднялся с места, совершенно не заботясь о том, как выглядит сейчас в глазах беса. Мнение Велиара перестало волновать его где-то энное количество минут тому назад. Он просто действовал так, как вёл себя всегда, подчиняясь своей природе и привычкам, будучи податливым и соблазнительным, не ради того, чтобы кого-то "поймать", а просто по свойству своей природы. Ведь таково и пламя – притягивающее взор, текучее и прекрасное, но не задумывающееся, как оно выглядит для тех, кто смотрит на него.
Присев на скамью, Лофт снова испытующе посмотрел на Велиара, неторопливо опускаясь всем телом на узкую лежанку, устраиваясь на боку, так чтобы удобней было смотреть на русского, подперев щёку ладонью.
- На спину или на живот?
Безразличным, бесцветным тоном, сухо и равнодушно, как уточняют детали делового договора у поверенного.

[Рыжая и вредная]

Даже сейчас, когда самым сильным чувством, которое бес испытывал к рыжему, была злость, и уже не важно на столь затянувшийся фарс или на саму природу трикстера не противоречить, но всё равно поступить по своему, наперекор всем планам и мыслям оппонента по этому поводу, Сашка не мог не залюбоваться текучими плавными движениями друга, когда тот перестал изображать из себя гуру разврата, и показал истинные чувства – усталость и безразличие. Велиар отвернулся к столу, чтоб рыжий не успел прочесть в его глазах вспыхнувшего там торжества и лукавства.
- На живот. – Так же коротко, сухо и по делу - голос не дрогнул, а интонации вышли абсолютно такими, как было необходимо. Тонкие пальцы потянулись за наполненной загодя рюмкой, вот только пить слегка нагревшуюся жидкость Ксандр не стал, лишь охладил её практически до нулевой температуры слабым магическим импульсом. Вот так, слегка развязной походкой, с рюмкой в руке, он и подошёл к распластавшемуся на лавке трикстеру. Левая рука, свободная от стеклянной тары, легла на рыжий затылок, сперва легко, едва касаясь, убирая практически высохшие пряди волос с шеи, а затем легла на область спины чуть ниже седьмого позвонка, фиксируя и исключая возможность быстро сменить положение. Ехидная, немного хищная улыбка растянула губы беса. И почти с детским восторгом и такой же детской мстительностью, Велиар тонкой струйкой вылил ледяную, густую от холода водку на бледную спину друга. Правда, стечь бесполезными каплями, пачкая пол он ей не дал, тут же растирая по коже на удивление горячим ладонями, возможно чуть более жёстко чем стоило бы, но ни в коем случае не оставляя следов. Он уже в какой-то мере жалел, что вообще затеял разговор на эту тему, а ещё больше жалел о том, что Лофт так легко готов забыть всё то, что их столько лет связывало, подчиняясь лишь минутной прихоти. И сейчас выливал всё своё раздражение в движение пальцев по слегка порозовевшей коже. Водка впиталась практически мгновенно, и щелчком пальцев, бес «призвал» со стола графин, который был ещё полон более чем на половину.

[lottieblue]

Ответ воспоследовал немедленно, без запинки, без малейшего поворота головы, казалось, даже без мыслей и без сожалений. Локи уже почувствовал привычное приближение скуки. Чтобы там ни затеял русский, его это сейчас волновало меньше всего. В самом лучшем случае, Велиар решит "отомстить" предоставив ему в качестве спального места узкую скамью, а сам заняв единственную в комнате кровать. Что ж, не зря ведь трактир был забит под завязку. Трикстер обязательно отыщет себе место и занятие поинтересней, нежели чем пролёживать бока на жёстких досках.
Однако, следуя до конца обещанному, рыжий всё-таки развернулся послушно, опускаясь всем весом на прикрытую чуть влажной льняной тканью скамью и на живот, упираясь подбородком в скрещенные руки, застыв в ожидании того, что воспоследует.
- Я весь в нетерпении, - коротко хмыкнув, но всё-таки, против собственной воли, внимательно прислушиваясь к происходящему, к движениям беса, почти что надеясь, что русский одумается и сам отшутится от того, что так опрометчиво затеял.
И всё же, ошибся. Мягкий шаги ближе. Не оборачиваясь даже Локи чувствовал, как Велиар аккуратно, с свободной грацией, всегда отличавшей его, не смотря на не малые габариты поджарого, стройного тела, присел рядом на скамью, а секунду спустя обнажённой кожи на спине трикстера, ровнёхонько между лопатками, коснулось жидкое, злое пламя. Локи тихо выдохнул, непроизвольно дёрнувшись, но, стиснув зубы, удержался на месте. В этом не было ничего нового. Ледяные капли яда, прожигающие кожу насквозь, там, в пещере на краю света, где единственной защитой была золотая чаша Сигюн и непрерывное бодрствование верной жены… Когда чаша переполнялась, и её приходилось опорожнить, или беловолосая богиня смежала усталые веки, капли ледяного огня, не питавшего рыжего бога, но только ослаблявшего его силы, беспрепятственно скатывались по телу.
Он помнил это. Помнил слишком хорошо, даже если заточение не длилось ту вечность, какую живописали ему земные авторы. Крепко стиснув зубы, Лофт прикрыл глаза. Он не собирался выдавать себя ни словом, ни звуком. Он терпел это годами, десятилетиями – сможет вытерпеть и несколько минут дольше.

[Рыжая и вредная]

Почувствовав, как под ладонями напряглось стройное поджарое тело, бес про себя порадовался удачной каверзе, усиленно растирая бледную кожу до красноты. Вот только это самое напряжение, вопреки логике и здравому смыслу не уходило, а сам рыжий бог застыл каменным изваянием, вызывая подспудное беспокойство у Ксандра. Чем это могло быть вызвано, Велиар не понимал совершенно, а в то, что Локи и вправду решил, что друг и товарищ, с которым столько пройдено и пережито может тупо его изнасиловать, по каким-то эфемерным причинам, верить не хотелось категорически.
Богатый жизненный опыт беса, да и общая направленность его ментальной магии, давали большую власть над физиологией человеческого или человекоподобного существа, особенно когда он вот так доверялся, позволяя касаться себя, вот только у Ксандра и мысли не было использовать свой опыт для каких-либо не слишком чистоплотных целей сейчас. Лишь то, что было обещано в самом начале разговора, когда ещё они не успели наговорить друг другу неприятных вещей и завтрашняя затея представлялась пусть и непростой, но забавной прогулкой по Зимнему.
Убрав пробку, Сашка плеснул ещё немного водки на ладонь, но теперь уже не стал её охлаждать, застудить мышцы рыжему прохвосту в его планы не входило. Не ограничиваясь спиной, бес прошёлся умелыми пальцами по ягодицам и ногам Локи, которым сегодня досталось всяко не меньше чем спине, периодически «умасливая» руки «огненной водой». Когда кожа запунцовела, и Велиар счёл проведённые процедуры достаточными и исчерпывающими, он поднялся и сдёрнул с кровати шерстяное покрывало, которым тут же укрыл Лофта, а сам отошёл к столу, на котором ещё оставалось порядком различной снеди.
За лежащим на скамье приятелем он наблюдал лишь боковым зрением, на всякий случай, мало ли чего тот отколет в отместку за ледяную водку.

[lottieblue]

Неприятное воспоминание рассеялось как наваждение, постепенно испаряясь, подобно винным парам, поднимавшимся теперь, должно быть, незаметно с разгорячённой, разогретой умелыми пальцами кожи. Ещё несколько минут Лофт лежал напрягшись, ожидая, сам не зная точно чего. Недоверчивость его была свойством всей природы трикстера. Никогда не бывший верным кому-то, не много знавший о чести, достоинстве и справедливости, он принимал подлость и предательство других как само собой разумеющееся, и даже годы рядом с Велиаром не сумели научить его обратному. Требуется нечто большее, чтобы переменить натуру, закалявшуюся тысячелетиями.
И, всё же, его приятельство с Сашкой не прошло для Локи совсем даром. Ему было неприятно, что обычная перепалка обернулась вот так, и он не мог не испытывать горечи от всех тех слов, что они наговорили друг другу в запале, и от того ледяного равнодушия обиды, повисшего между ними теперь. Это было так тяжело, что почти пугало.
Однако довольно скоро что-то переменилось, как в действиях беса, так и в его эмоциях. Когда графин с водкой оказался у Александра в руках, Лофт чуть напрягся, ожидая продолжения экзекуции, которого, не последовало. Тихо выдохнув, Локи наклонил голову вперёд, утыкаясь лбом в скрещённые руки, пряча улыбку, в которой в равной степени видны были облегчение и насмешка над самим собой.
Нет, право же, нельзя было так просчитаться. Привыкший ждать только худшего, видеть лишь самые низменные проявления чужой натуры, всегда провоцировавший оппонента именно на это, трикстер по-настоящему растерялся, получив то, что получил. Теперь прикосновения пальцев к спине уже не казались враждебными, это снова были руки друга, заботливо растиравшие усталые мышцы, как и было обещано ранее. Если бы Локи мог, он, пожалуй, устыдился бы. Вместо этого сейчас он испытывал лёгкий дискомфорт, по причине, которую не мог опознать, облегчение, источник которого тоже был ему не вполне ясен, а так же уже совсем простую и понятную негу от целительного растирания.
Когда спина его прогрелась целиком, Велиар, внезапно, поднялся с места, видимо решив, что с приятеля довольно, оставив Локи неуютно ёжиться, лишившись тепла, к которому он успел привыкнуть. Впрочем, уже минуту спустя тёплое шерстяное покрывало укрыло его, не давая замёрзнуть, но сам Сашка всё так же сохранял дистанцию, не произнося ни слова и снова вернувшись к столу. Локи повернул голову, опускаясь на лавку щекой, разглядывая русского с каким-то пристальным интересом, прежде чем приподняться и сесть на скамье, обматывая колючую ткань вокруг себя.
Придерживая одеяло руками, не давая ему соскользнуть на пол, Лофт сделал пару шагов, преодолевая разделявшее их расстояние, и остановился подле Александра, лицом к нему, упираясь бёдрами о край стола. Правая рука трикстера приподнялась, на мгновение неуверенно застыв в воздухе, а потом плавно легла на щёку Велиара, вынуждая того посмотреть другу в лицо.
- Извини, - тихо выдохнул Лофт, пробуя непривычное слово на вкус, не понимая даже, за что просит прощение, но интуитивно угадывая, что именно это сейчас от него требуется. – Я…
Наверное, всё дело было в том, что он действительно не имел не малейшего понятия, какие слова нужно говорить в подобной ситуации. А, может, ощущение горячей щеки под пальцами и упавшего на тыльную сторону ладони светлого локона на коже было слишком приятным… Но Локи вдруг наклонился вперёд, касаясь губ Ксандра лёгким, отрывистым поцелуем, который почти можно было счесть невинным.

[Рыжая и вредная]

То, что после растирания стоило полежать, хоть недолго, трикстеру, похоже, было невдомёк, или попросту удаль молодецкая да кровь горячая на месте оставаться не давала. Сашка немного напрягся, не представляя, что сейчас отколет Локи, и насколько это может быть опасно для окружающих и собственно для самого блондина. Но трусливо сбежать, прикрываясь каким-нибудь благовидным предлогом, не позволяла гордость, чувство собственного достоинства, да и что скрывать, любопытство.
Чужая ладонь вспорхнула как раненая птица, и только усилием воли бес удержал себя на месте, лишь сжав ладони в кулаки, от напряжения момента. Он сейчас, наверное, не стал бы сопротивляться, даже вздумай рыжий его ударить, потому как чувствовал и свою вину за произошедшее между ними совсем недавно. Доказывать свою крутость альфа-самца, это конечно дело важное и нужное, но рушить из-за такой ерунды то, что складывалось годами, глупость несусветная. И Велиар, собственно уже не мальчик, чтоб при малейшем намёке в дружеской подначке яриться как бык, распалённый перед корридой. Но Лофт, видимо уже тоже переосмыслил последние события и теплые пальцы лаской коснулись щеки. Сашка удивлённо посмотрел на трикстера, который… извинялся. И нет, солнце не упало на землю, не разверзлись хляби небесные, даже завалящей молнии нигде не сверкнуло, лишь губы, горячечно сухие коснулись его собственных лёгким, невесомым и почти целомудренным поцелуем. Накрыв собственной ладонью чужую и прижав её к щеке, Велиар шало улыбнулся и ответил:
- Я и сам хорош… не надо было доводить всё до абсурда. – И словно кот потёрся немного колючей от щетины щекой о чуткие тонкие пальцы, а затем коснулся губами запястья с внутренней стороны.
- Знаешь, я тебя хочу, причём даже больше, чем благополучно завершить завтрашнюю авантюру, - глаза в глаза - синь небес против зелени листвы, - Не твоё тело – пустую оболочку, а тебя, - голос тихий, но при этом весьма уверенный и даже немного властный. – Но если тебе это не нужно, я переживу. Хорошие отношения для меня много важнее плотского удовольствия. - И уже, не отказывая себе в прихоти, бес прижался губами к губам Лофта, не столь целомудренно как это совсем недавно проделал рыжий, но в то же время достаточно мягко и дав трикстеру возможность в любой момент отстраниться, прервав поцелуй.
Лишь соприкосновение губ, да чужая ладонь на щеке, более Ксандр себе ничего не позволил, нарываться на ещё один скандал он не хотел.

[lottieblue]

Такое простое движение, но сколько самых противоречивых эмоций вызвало оно в душе рыжего бога. Просто лёгкое соприкосновение губ, обветренных, после многочасовой скачки навстречу ледяному ветру, хлещущему, будто тонким жгутом, по открытым лицам. Однако, взывая к своей памяти, он не мог бы сказать, было ли хоть раз в его бесконечно долгой жизнь столь же интимное прикосновение. Ни один, самый откровенный и жаркий поцелуй никогда не отзывался в нём подобной бурей эмоций, самых острых и противоречивых, - от радости до испуга, от спокойствия до скручивающего в тугой узел всё нутро жадного желания.
Когда ладонь Велиара ненавязчиво накрыла его собственную, прижимая руку Лофта ближе к щеке русского, рыжий едва заметно вздрогнул, будто бы очнувшись, коротко смаргивая, стараясь стряхнуть с себя это наваждение. Но он не мог отвернуться, отвести взгляд, как ему сейчас хотелось бы этого, только бы спрятать всё, что сейчас читалось в нём, слишком откровенное и доступное, слишком непривычное. Сашка смотрел прямо на него, глаза в глаза, не давая ему такой возможности, не оставляя шанса выкрутиться, солгать и ускользнуть.
Наверное, русский и сам не понимал, что именно сейчас делает, слишком взволнованный и занятый собственными переживаниям, слишком страшащийся разрушить то, что уже существовало между ними, рискуя не получить взамен ничего вообще. Скорее всего, он и не видел ничего, хотя взгляд голубых глаз, казалось, пытался просверлить Локи насквозь, добраться до самых сокровенных тайников души, выпытать все скрытые мысли, не замечая того, что лежало на самой поверхности.
Всё ещё потерянный, не делая попытки отнять руки, рассеянно поглаживая самыми кончиками пальцев красиво очерченную скулу, Локи слушал то, что говорил ему Александр, но слова беса доходили до него будто сквозь плотную пелену тумана. Воспринимать смысл сказанного было слишком тяжело, отвлекала и почти неприличная близость русского, от которой почему-то бросало в жар похлеще, чем от открытого огня в очаге, всего в шаге за спиной, и собственное, необъяснимое смятенье. Однако Лофт таки попытался сосредоточится, разбирая каждое слово так, будто оно было произнесено на незнакомом ему языке. По мере того, как речь беса становилась всё более ясной, брови на лбу Локи поднимались всё выше. Бесценное, должно быть, он являл собой зрелище в эту минуту, только мелькнуло у него в голове, прежде чем он успел вымолвить, внезапно осипшим голосом короткое:
- Меня?..
А следом губы Велиара опять прижались к его, онемевшим от изумления, губам, вовлекая в поцелуй, более настойчивый, чем несколькими минутами ранее, но всё же достаточно мягкий, который можно было принять за вопрос или за робкое предложение. И это было всё так же приятно, почти до умопомрачения хорошо. Локи прикрыл глаза, позволяя себе насладиться мгновением, отвечая без слов, в точности так, как ему хотелось. Вторая его рука, до того сжимавшая края одеяла на груди разжалась, и он протянул её вперёд, вслепую зарываясь пальцами в светлые волосы, притягивая голову Ксандра ближе к себе и углубляя поцелуй, с лёгким стоном удовольствия. Освобождённое одеяло с едва слышным шорохом упало ему под ноги, но Лофт едва ли это заметил, слишком увлечённый всем происходящим.
Лишь спустя несколько бесконечно долгих мгновений он сам, первый, оборвал поцелуй, отстраняясь ровно настолько, чтобы можно было заглянуть в глаза. Подушечкой большого пальца всё ещё прижатой к щеке беса ладони он дотронулся до нижней губы беса, покусывая при этом собственные губы, обдумывая то, что собирался сказать.
Он мог бы спросить "почему"? Это действительно его интересовало. За многие тысячи лет Локи ни разу не встречалось существо, так хорошо знавшее бы его, и всё же способное полюбить трикстера именно таким. Он мог бы сказать, что из этого никогда не выйдет ничего путного, но это-то Сашка должен был прекрасно знать и сам.
Он мог бы сказать очень и очень многое, но, внезапно, Лофт со всей отчётливостью осознал, что просто хочет этого, и не собирается беспокоится о последствиях. В конце концов, они никогда не волновали его прежде, так почему теперь это должно измениться? Он проговорил только, скорее ради того, чтобы чем-то оправдать затянувшуюся паузу:
- Ты ведь понимаешь, что нам надо поберечь силы для завтрашнего дня? – по тонким губам скользнула улыбка, которую уже вполне можно было назвать "проказливой", самообладание понемногу начало возвращаться к рыжему. – Но если ты действительно хочешь… я ничего не имею против.

[Рыжая и вредная]

Торопясь выговориться пока его слушают, причём слушают внимательно, Сашка пытался рассмотреть там, в глубине зелёных глаз ответ на вопрос, который сейчас волновал всё его существо. Какое там завтрашнее приключение… по сравнению с происходящим сейчас всё казалось мелким и столь несущественным, что даже недостойно было упоминания.
Чужие губы пряные и терпкие, по-мужски жёсткие и неуступчивые казалось, обладали, поистине вкусом самых лучших нектаров. Секунды, мгновения, растянувшиеся казалось бы в часы до момента, когда Локи всё же принял для себя решение и ответил на поцелуй, придвигаясь ближе. Велиар и сам не заметил, когда его ладони скользнули на спину рыжего, прижимая к себе крепкое поджарое тело, лаская горячую упругую кожу ещё не забывшую тепло его рук.
Но так же быстро, словно и не было ничего, трикстер отстранился, заглядывая в глаза. Ксандр похолодел, ожидая чего угодно. Предсказывать реакцию рыжего он даже не пытался, это ещё сложнее чем разгадывать женщину, и столь же бесполезно. Но на этот раз судьба, или кто там сегодня за неё, оказалась благосклонна, видимо уже натешившись произошедшей ссорой.
- А ты думаешь, что я укатаю и тебя и себя всего за одну ночь? – хмыкнул бес, чуть приоткрывая рот и касаясь кончиком языка подушечки пальца, поглаживающего его по губам.
Улыбка на губах Локи лишь подтверждала, что он так не думает, а лишь поддразнивает Ксандра, провоцируя. Белые зубы сомкнулись на фаланге, а язык начал исследовать пленённый палец, щекоча чувствительную кожу.
Выпустив палец, Сашка так же хитро и многозначительно улыбнулся в ответ:
- Разве не заметно, насколько я хочу… - И действительно, тело отреагировало вполне однозначно, а возбуждение беса, утихшее было, нахлынуло с новой силой от столь желанной и дурманящей близости рыжего бога. И решив, что разговоров на сегодня и так достаточно, Велиар попросту заткнул Лофта самым приятным способом, жадно его поцеловав. От былой нежности осталась лишь малая толика, уступив место страсти – прихватывая зубами нижнюю губу Локи, Ксандр тут же её отпускал, проводя следом языком, будто зализывая потревоженное место. Руки, словно жившие своей собственной жизнью, совершенно независимо от хозяина, гладили трикстера по спине, упругому заду, и даже дерзко проникали между ягодиц, лаская тугое колечко мышц ануса пальцами. Возбуждение узлом скручивало низ живота, а член чуть подрагивал, зажатый между двумя телами.
Сейчас в голове беса билась всего одна мысль, которая вызывала в нём жуткую панику: «Только бы не передумал!» Потому как остановиться то он сможет, чай не мальчик сопливый, который впервые познаёт радости плотской любви. Но вот чего это ему стоить будет, как физически, так и морально, наверное, про то и Норнам неведомо. Столь серьёзный удар по самолюбию он вряд ли сможет пережить спокойно.

[lottieblue]

В какой-то момент, пока их рты увлечённо исследовали друг друга, с непривычной откровенностью и жаром, которых Локи не ожидал ни от Велиара, ни от себя самого, трикстер оказался так прочно зажат между краем стола и горячим телом, совсем не по-дружески обнимавшего его русского, что просто так вывернуться, даже если бы он того захотел, не представлялось возможным. Разве что, обернувшись ужом или ещё кем-нибудь столь же мелким и юрким. Лососем, например. Один раз это уже сработало, мысленно хмыкнул про себя Лофт. Судя по тому, как напряжённо взглянули на него голубые глаза беса, переполненные плохо скрываемым беспокойством, чего-то подобного Александр от него и ожидал. Рыжий успокаивающе улыбнулся, рука, запутавшаяся в белокурых волосах, ослабила свою хватку, а пальцы чутко двинулись, поглаживая, прореживая пряди. Нет, от слова своего он теперь не отступит, да и бежать никуда не собирается. По крайней мере, сейчас.
Понял это Сашка или нет, может статься, одни только поглаживания по бедовой головушке подействовали на него успокаивающе, только бес заметно расслабился. Во взгляде засверкали знакомые озорные искорки, а последовавшая подначка свидетельствовало о том, что если Ксандр совсем пришёл в себя.
- Кажется, ты мне ровно это и обещал...
Локи тихонько рассмеялся, встряхивая собственными, почти уже до конца просохшими, медными прядями, высвобождая палец из плена острых зубов беса. Лёгкий укус отозвался в теле до смешного приятной дрожью, заставив стаю мурашек пробежаться вверх по руке, перекидываясь на спину и исчезая, впитываясь в кожу где-то в районе поясницы. За такое следовало отплатить не меньшим, и юркая узкая ладонь проворно двинулась вниз по телу Велиара, исследуя на ощупь его рельеф, касаясь тут и там, задевая, будто невзначай, напряжённый сосок, и дальше, ниже, не задерживаясь нигде слишком долго, пока пальцы не добрались туда, куда стремились, обхватывая с нежданной уверенностью и твёрдостью напряжённый член русского, несильно сжимая его.
- Что ты, - тихо, с улыбкой, выдохнул Лофт прямо в губы Сашки. – Разве… такое можно не заметить?
Как будто извиняясь этим признанием мужских достоинств беса за все недавние насмешки и подначки. И не успел рыжий добавить ещё чего-нибудь, не в меру язвительного, что могло бы испортить всё впечатление от комплимента, как губы Велиара опять запечатали его собственные, властно, почти собственечески, целуя. Локи позволил русскому вести, коль скоро для него это было так важно, а для самого, трикстера никогда не имело большого значения. Своё удовольствие он получит при любом раскладе, а если позволить партнёру делать то, что тому больше нравится, всем от того будет только лучше.
Это правило никогда прежде не подводило Лофта, и уж тем более он не видел причин изменять своим привычкам теперь. Однако вполне недвусмысленные ласки беса, от которых по телу жаркими волнами пробегалось всё нараставшее возбуждение, заставлявшие рыжего льнуть ближе, одновременно заставили вспыхнуть в его распалённом мозгу одну идею, показавшуюся до невозможности привлекательной.
- Погоди…
Отведя назад руку, Лофт накрыл своей ладонью ладонь Сашки, по-хозяйски лежавшую на его ягодицах, сплетая пальцы вместе и мягко отстраняя прочь. Судя по тому, как напрягся Велиар, этот жест он воспринял как желание трикстера пойти на попятную. Поднеся руку беса к своему лицу, Локи коснулся губами запястья русского с внутренней стороны, почти в точности так же, как тот сам сделал совсем недавно, успокаивая тем самым, давая понять, что волнение его напрасно.
- Дай я…
Сверкнув шальной улыбкой, рыжий подтолкнул Сашку в сторону стоявшей за спиной блондина лавки, принуждая присесть на неё, и тут же, как только это было выполнено, плавно опустился на колени, лицом к лицу. Холодные, вытертые многими парами обуви деревянные доски пола под голыми коленями ощущались не слишком приятно, и на миг Лофт действительно пожалел и о брошенном у стола одеяле, и о своей всегдашней тяге к рисовке. Но только на миг, не более, замысел уже захватил его целиком, а что касается всех неудобств… что ж, бывало и хуже.
- Расслабься.
Не приказ, не просьба, но что-то среднее между первым и вторым, ни на секунду не отпуская взглядом, не давая шанса опомниться. Ладони легли на внутреннюю сторону бёдер, с нажимом заскользив вверх, к паху, раздвигая ноги русского шире, пока положение не показалось трикстеру вполне удобным. Одарив Велиара ещё одной улыбкой, на сей раз тягучей и тёмной, как каштановый мёд, обещая, а, может, дразня, - а может и всё вместе, - Локи, по-прежнему не разрывая зрительного контакта, наклонился, касаясь губами покрасневшей головки действительно весьма внушительных размеров члена, аккуратным движением вбирая его в рот.

[Рыжая и вредная]

Вообще бес не любил, когда кто-то касался его волос. Даже из сонма любовниц и любовников, немногие могли похвастаться дарованной привилегией беспрепятственно расчёсывать светлые пряди. С чего это повелось, не то из отрочества, когда доставались за проказы подзатыльники от благословенной матушки, не то из юности, когда в борьбе за «свою правду» таскали друг друга за вихры, а может и совершенно по другой причине, вот только мало кому блондин безнаказанно позволял такую вольность. Слишком уязвимы и голова и шея, когда имеешь вполне смертную телесную оболочку, одно движение и ты уже за гранью, и будь хоть прославленный воин, непобедимый в бою, со свёрнутой шеей особо не повоюешь, да и не поживёшь. А тело, которым бес пользовался уже столько лет, было слишком привычно и дорого, чтоб менять его на невесть что и снова проходить с рождения весь путь становления. Но пальцы Локи, запутавшиеся в локонах дарили спокойствие и умиротворение, даже нервная тревога о возможном «бегстве с поля боя» трикстера, унималась под движениями чутких пальцев.
Ехидный ответ рыжего, Сашка, конечно, не оставил без внимания:
- Про одну ночь разговора не было… Но если ты так хочешь… всё и сразу… - Блондин тихо рассмеялся. – Как по мне, так по уму это бы растянуть денька на три, а лучше вообще седьмицу из постели не вылазить… Самое то для полноценного качественного разврата.
А Локи уже исследовал его, Велиарово тело, напрягшееся под молочно-белой узкой, почти женственной ладонью, словно натянутая струна - того и гляди зазвенит от одного неловкого движения. Вот только рыжий плут был слишком опытным и слишком хорошо изучил русского чтоб допустить хоть один фальшивый звук в этой мелодии единения двух тел. А когда умелые пальцы сомкнулись, плотно обхватывая напряжённый ствол, бес едва не застонал от удовольствия, но сдерживаясь лишь выдохнул и прикрыл глаза, чтобы чувствовать острее. Ведь как известно, лишаясь какого-то одного чувства, остальные обостряются многократно.
- А? Что? – голубые глаза непонимающе распахнулись, словно в мелодию страсти вдруг закралась фальшивая нота, но Лофт, казалось, задумал очередную каверзу, причём, похоже считал, что Ксандру она придётся вполне по вкусу. Подчиняясь просьбе друга, и уже почти любовника, Сашка умостился голым задом на лавку. Благословенны хозяева этого постоялого двора и вообще Русь матушка, в которой мебель принято делать из тёплого живого дерева, а не из холодного мёртвого камня. При всей своей морозоустойчивости, на нём бес не высидел бы долго, а здесь лишь немного поёрзал, устраиваясь по возможности удобнее, и не отводя взгляда от трикстера, который картинно опустился на колени перед Велиаром. Позлословить и на тему пафоса, и на тему позиции, в которой по собственной воле оказался рыжий бог можно было вполне конкретно и большими объёмами, вот только язык словно прилип к гортани, от того бесстыдного желания, что читалось в зелёных глазах, и ответным огнём вспыхивало внутри самого блондина.
Словно разряд молнии прошил Сашку, когда Локи, так и не опуская бесстыдных лукавых глаз, склонился к его напряжённому члену, сперва, обдавая чувствительную плоть горячим дыханием, а затем касаясь губами, уже ощутимее, но очень аккуратно и умело. Шумно сглотнув, бес облизал вмиг пересохшие губы, затем протолкнул в лёгкие очередную порцию воздуха, густого, словно кисель, и заговорил, немного хрипловато:
- Ты потрясающе выглядишь… на коленях и с моим членом во рту. Картина, достойная холста и красок. – Слова словно патока, лились медленно, будто не желая покидать губ Велиара. И нет, Это была даже не столько очередная шпилька, хотя и она тоже, сколько реальное восхищение открывшейся его взору картиной. Не зря же принято считать, что мужчина любит глазами, наблюдать за тем как алая головка скрывается в плену умелых, сечёных шрамами губ, было едва ли не настолько же приятно, как и сами откровенные ласки.
Левой рукой Ксандр опёрся о лавку, самую малость откидываясь назад, заради удобства наблюдения за происходящим. А правую запустил в уже посохшие медные локоны, пропуская пушистые пряди меж пальцев. Нет он не собирался управлять ни движениями Лофта, ни темпом, ну по крайней мере не сейчас, да и в принципе, это вряд ли могло понадобиться, при всё при том, что опыта рыжему плуту было явно не занимать, а чувствовали они сейчас друг друга очень хорошо, словно не впервой делят одно ложе на двоих. И пусть действительно первый раз между ними никто не стоит, и эта ночь принадлежит лишь им двоим, русский не собирался тратить ни мгновения напрасно, даже если впереди их ждут сотни таких ночей, в чём Сашка уже почти не сомневался. Выпутавшись из волос, пальцы беса скользнули по щеке трикстера, невесомо поглаживая, лаская, изучая вновь, словно что-то неизвестное и неизъяснимо прекрасное.

[lottieblue]

Выражение лица Велиара, совершенно искреннее и жадное восхищение, мелькнувшее в широко распахнувшихся голубых глазах, с лихвой окупали любые неудобства, и если у Лофта оставались ещё какие-либо сомнения, то одного этого было довольно, чтобы позабыть обо всём. Комментарий русского, при всей своей банальности, прозвучал с той неподдельной искренностью, которая делала его почти изящным, насколько вообще возможно такое в подобной ситуации и при таких выражениях. Лёгкая подначка, скрытая в словах, от внимания трикстера, разумеется, не ускользнула, но он только улыбнулся, - больше взглядом, лукаво заискрившимся под тенью светлых ресниц, - не отрываясь от своего занятия, вбирая глубже в рот стремительно твердеющую плоть. При всём том, что любимым оружием бога обмана всегда был его острый язык (насколько двусмысленно это ни звучало бы), даже он признавал, что есть ситуации, когда дело бывает могущественней Слова.
Например тогда, когда самое средоточие мужского естества находиться в полной твоей власти, и только в твоей воле одарить блаженством или по прихоти своей терзать сладкой мукой столько, на сколько самому хватит сил и умения. Как первого, так и второго у Локи было вполне достаточно, чтобы заставить любого потерять голову, но на счастье Сашки, у рыжего на его счёт были несколько иные планы сегодняшней ночью.
И всё же, особенно торопиться Локи не собирался, давая себе времени натешиться этой забавой, узнавая заново то тело, которое, казалось, за столько лет успел изучить уже во всех подробностях. Но это было совершенно новое, незнакомое, и от того необычайно притягательное. Вдыхать в себя запах, пряный и свежий, после недавнего омовения. Пробовать на вкус, оглаживая плотно прижатым языком горячую бархатистую кожу, прощупывая под ней рисунок вздувшихся вен. Собирать капли терпкого мускуса, пока губы скользят вверх по стволу, почти выпуская плоть, а затем снова вниз, резким движением, опускаясь немного дальше, чем раньше. Правая ладонь Лофта обхватила член русского, принимаясь ласкать в такт движениям губ и языка, пока пальцы левой выписывали причудливые узоры на внутренней стороне бедра Ксандра, поднимаясь к самому паху, дразня щекоткой.
Локи почти не прислушивался к тем звукам, которые издавал бес, - ему, в общем, было без разницы, станет тот стонать в голос или будет кусать губы, борясь за каждый звук, готовый слететь с уст, с упрямством, слишком хорошо знакомым рыжему, - сейчас ориентиром трикстера было всё тело Велиара. То, как оно расслаблялось и напрягалось, как, помимо воли хозяина, двигалось навстречу едва приметным движением или как сжимались в забытьи пальцы на волосах Лофта, - всё это подсказывало ему, где нужно ускориться, а где промедлить, куда и как дотронуться. Возможно, Сашка хотел, чтобы всё было иначе, а возможно просто наслаждался происходящим, в любом случае, Локи не оставил ему особого выбора. Теперь уже обе руки трикстера лежали на бёдрах любовника, сжимая жёстко, но не настолько, чтобы остались отметины, удерживая на месте, пока рыжий, расслабив глотку, вбирал в себя истерзанную ласками плоть почти до основания.
Чувствуя приближение развязки, Лофт ускорил темп, уже не особо церемонясь, изредка позволяя себе коснуться пульсирующего от тяжёлого жара члена острыми зубами. Ладони трикстера тем временем скользнули вверх по напрягшемуся животу Велиара, поднимаясь, впрочем, невысоко и затем лишь, чтобы тот час начать обратное движение к паху, только теперь царапая ногтями разгорячённую кожу. Когда тело беса скрутило судорогой, Локи не разжал губ, продолжая свои ласки до тех пор, пока Сашка не расслабился вновь, постепенно успокаиваясь, и только после этого рыжий выпустил его, отшатываясь назад, садясь на ноги, для равновесия упираясь в пол рукой.
По лицу рыжего змеилась тонкая, довольная улыбка, пока он разглядывал русского с абсолютно бесстыжим выражением, но, в конце концов, его собственное желание было только распалено этим действом. Подняв правую руку к лицу, Лофт дотронулся средним и указательным пальцем до своих, всё ещё плотно сжатых, губ, словно с небольшим усилием постепенно проталкивая пальцы внутрь, пока не вобрал их на всю длину. Зелёные глаза, цвет которых сейчас почти невозможно было угадать, такими огромными казались зрачки, опять поймали взгляд Велиара, как будто протягивая невидимую верёвку, без слов вынуждая смотреть безотрывно, чтобы не пропустить ни одного движения. С мягким влажным звуком пальцы выскользнули изо рта, блестящие от слюны и спермы, немного согнутые, обильно покрытые беловатой слизью.
- Может быть, в другой раз тебе следует пригласить художника? – Лофт усмехнулся, всё же отвечая на подначку так, будто бы ничего особенного и не произошло за эти минуты, и лишь заметно севший, хрипловатый голос выдавал его. – Есть ещё другие занятные ракурсы, знаешь. Ну вот, например…
Опять привставая на коленях, теперь отодвинувшись немного дальше от скамьи и выше поднимая зад, плавным движением прогнувшись в пояснице, Локи сжал ладонью, до того подпиравшей пол, край скамьи возле бедра Ксандра, не дотрагиваясь до него при этом. Вторую руку трикстер отвёл далеко назад, приставляя увлажнённые импровизированной смазкой пальцы к собственному анусу, проталкивая их внутрь сразу на две фаланги. Застонав в голос, не таясь и нисколько не стесняясь этого, протяжно и сыто, Лофт запрокинул голову, раскидывая по плечам медные пряди, а сам он, продолжая изгибаться, как кошка в течке, стелющаяся перед котом, двинул бёдрами назад, насаживаясь на пальцы сильнее. Глаза его, по-прежнему, были устремлены на лицо Сашки, призывно и дерзко разглядывая беса, тела которого он теперь касался только горячим дыханием, когда наклонялся вперёд, неторопливо трахая себя пальцами.
- Люба ли тебе такая картина?..

[Рыжая и вредная]

Горячий умелый рот, наполненные бесстыдством и живым зелёным огнём глаза, не отпускающие ни на секунду, это всё могло свести с ума кого угодно. Даже бес, многоопытный в делах амурных и весьма искусный в плотских удовольствиях, и то оставил всякие попытки что-то контролировать или переиначить на свой лад, попросту растворяясь в ощущениях, сполна наслаждаясь тем, что вытворял рыжий бог. Лишь чуткие пальцы, с немного огрубевшей на подушечках кожей, беспокойно метались то к волосам трикстера, нервно сжимая шелковистые пряди, то к лицу, лаская и словно исследуя - заново запечатляя тонкие изящные очертания скул, то к рукам Лофта, которые столь же нетерпеливо и вполне уверенно изучали его самого, открывая для себя впервые.
Напряжение, копившееся уже несколько недель, сейчас скручивало удовольствием всё тело, концентрируясь внизу живота, короткими спазмами вспыхивая под умелыми и откровенными ласками рыжего. От безуспешных попыток сдерживать стоны нижняя губа припухла, искусанная едва не в кровь. Мутные от желания и неги глаза с жадностью наблюдали за тем, как в умелом рту скрывается его напряжённый до каменной твёрдости член. Наверное, нет более возбуждающего зрелища, чем губы, жадно, откровенно и с удовольствием ласкающие тебя.
Результат действа был банален и предсказуем, причём оргазм не заставил себя долго ждать, приближенный едва заметным саднящим ощущением острых ногтей, прокладывающих на коже алые полосы. Когда Ксандр «вернулся на грешную землю», Лофт уже вовсю его разглядывал с весьма характерной улыбкой существа, задумавшего какую-то каверзу. И точно, едва поймав осмысленный взгляд русского, Локи тут же продолжил «представление одного актёра», чему бес даже немного порадовался, потому как после столь фееричной разрядки, собрать руки-ноги в кучу и начать активно шевелиться, не так то и просто. Впрочем, от того, что рыжая бестия продолжил вытворять, процесс восстановления жизненной активности пошёл в разы быстрее.
- Думаешь, художнику хватит силы воли и отсутствия стыда, чтобы перенести на холст то, что ты тут вытворяешь? – Сашка хмыкнул, произнеся столь длинную для себя сейчас фразу, и почти не подавился воздухом, лишь лёгкая хрипотца в голосе выдавала его состояние, столь далёкое от спокойствия. И действительно, следующие действия трикстера только подтвердили его репутацию абсолютно бесстыжего и развратного существа, что не просто порадовало Велиара, а привело его едва не в экстатическое состояние. Да и возбуждение, немного отступившее после первого оргазма начало набирать обороты, вновь скапливаясь внизу живота тугим комком напряжения. А Лофт наслаждался как своими действиями, так и реакцией любовника, и чхать хотел на всякие нормы приличия и прочий ненужный мусор.
- Да, мне весьма люба такая картина. – Пальцы легко скользнули по щеке рыжего, лаская, ладонь мягко обхватила подбородок, а большой палец лёг на нижнюю губу Лофта, поглаживая. – А поучаствовать, думаю, мне понравится ещё больше. – Надавив подушечкой на губы Локи, бес разомкнул их проникая между острых зубов и добираясь до влажного, шелковистого на ощупь языка, поглаживая. А затем, один плавным движением поднялся со скамьи, потому как оставаться практически безучастным в происходящем, было попросту преступлением. Почти мгновенно Сашка оказался за спиной у Лофта, замирая на несколько секунд, любуясь представлением из иного ракурса, жадно запечатляя столь возбуждающую картину в собственной памяти. А затем, склонился над рыжим, обхватывая ладонью плечо и устраивая средний палец в ярёмной ямке трикстера, потянув на себя, вынуждая того немного приподняться, прогибаясь в пояснице ещё сильнее. Лавка, которая не так давно была опорой ему самому, была передвинута ближе, чтоб Локи мог опереться на неё верхней частью груди, а обе руки трикстера скручены за спиной локоть к запястью и связаны рушником, так удачно оставленным на краю стола. Естественно, льняное полотенце, не самый благодатный материал для связывания, освободиться из столь ненадёжного плена смог бы и обычный, не слишком подготовленный человек, не то что полубог и повелитель огня, но Сашке и не было нужно намертво фиксировать рыжего. Он лишь обозначил правила игры, предпочтительные для данного этапа, и правила эти были таковы, что сейчас от Лофта требовалось подчиниться, доверяясь любовнику, как это совсем недавно сделал сам блондин.
Горячие ладони Велиара принялись блуждать по столь обманчиво уязвимому сейчас телу рыжего, отыскивая самые чувствительные участки, не обходя вниманием и раздразнённый уже самим Локи анус, приласкав пальцами трепещущую под подушечками плоть пока лишь дразня. Но терпения самого беса надолго не хватило, и чуть надавив на поясницу рыжего, снова вынуждая того прогнуться, ещё больше приподнимая зад, Сашка, приставил головку члена к покрасневшему от притока крови колечку мышц и длинным плавным толчком погрузился в горячее тело на полную длину, крепко удерживая свободной рукой трикстера на месте, не позволяя отшатнуться. Возможно, столь бесцеремонное вторжение причинило некий дискомфорт Лофту, ведь когда он последний раз был снизу, известно, наверное, только ему самому, но лёгкая боль только обостряет ощущения, это блондину было прекрасно известно, поэтому, ничуть не сомневаясь, он начал двигаться, перехватив любовника одной рукой поперёк живота, а второй опираясь на всё ту же лавку.

[lottieblue]

Из-под опустившихся, будто под невидимой тяжестью, ресниц, Локи наблюдал за тем, как меняется выражение лица Велиара, переходя от состояния разморенной, почти отупелой неги, разлившейся по всему телу русского всего мгновения назад, обратно к жадному вниманию. За тем, как в помутневших от удовольствия глазах снова вспыхивают яркие искорки живого интереса, как сам взгляд становится опять сфокусированным, и как хищно, до дрожи, до почти физического ощущения, схожего с прикосновением жёстких пальцев к разгорячённой коже, впивается в него, Лофта, вбирая в себя целиком, без остатка каждую деталь для него одного устроенного представления, как если бы бес действительно желал запечатлеть сейчас своего любовника на холсте или, что более вероятно, впитать в себя, поглотить всего - до малейшего движения бесстыжих пальцев, ни на миг не останавливавшихся, толкаясь всё глубже в жаркую тесноту тела, до самого тихого отрывистого вздоха.
Реакция Ксандра на эту откровенную провокацию, заводила настолько, что Локи почти позабыл обо всё на свете, растворяясь в ощущениях, едва ли не утрачивая контроль над своими действиями и телом, что случалось с ним ой как не часто. Чужое желание, острое, жгучее, требовательное, сливалось с его собственным возбуждением, распаляя его десятикратно, дразня и заставляя изнывать в предвкушении, куда сильней, тех ласк, которыми баловался в это мгновение сам трикстер сам трикстер. Ладонь, легшая на щёку, на миг отвлекла скандинава, заставляя слегка притормозить. Сбившееся было дыхание стало размеренней и глубже. Всё же сейчас не пришло ещё время терять голову, позволяя наслаждению командовать и управлять собой, они пока ещё не закончили ту маленькую игру, что вёл трикстер, сам едва ли отдавая себе в том отчёт. Но когда тёплая, немного шершавая подушечка скользнула по гладким и горячим от прилива крови губам, Лофт немедленно вспомнил её правила, послушно приоткрывая рот, позволяя чужому пальцу, всё ещё немного пахнувшему водкой, его собственной, лофтовой, кожей и, едва уловимо, травами, проскользнуть во влажную, мягкую глубину целиком. С улыбочкой, столь же развязной и бесстыжей, как и все его действия, Локи приласкал палец языком, слегка пощекотав кожу, касаясь верхней фаланги самыми кончиками острых резцов, прежде чем отпустить.
- Так что же тебя останавливает?..
Прошептал Локи голосом слишком хриплым, чтобы даже пытаться имитировать спокойствие. Александр ответил немедленно, раньше ещё, чем вопрос отзвучал, наглядно демонстрируя – ничего. Когда русский заступил ему за спину, Лофт немного напрягся. Не от недостатка доверия, но от голодного предвкушения волной прокатившегося по телу, сводя его лёгкой судорогой. Взгляда беса он больше не видел, но всё так же чётко мог ощущать его на себе, опаляющий, властный, и трикстер, ещё не зная даже, что предпримет его новый любовник, интуитивно угадал настроение Сашки, почти безошибочно предсказывая его действия, подстраиваясь.
Почти по-женски узкая, но сильная, с чётким рельефом мышц под бледной кожей, спина прогнулась сильней, так что сведенными лопатками Лофт на мгновение коснулся груди Ксандра, задел локоном огненных волос щёку русского, неожиданно доверчивым жестом откидываясь затылком на плечо беса, пока тот возился с импровизированной верёвкой, не сильно, не причиняя особого неудобства, но довольно плотно связывая сзади руки трикстера. Локи позволил устроить себя на лавке, со всем комфортом, какой возможен только был в такой позиции, раздвигая немного шире ноги для устойчивости и приподнимая, как по команде, зад, позволяя ласкать себя, как Велиару только вздумается, отплачивая за недавнее "истязание" самого Сашки, и даже, вот уж поистине чудо! – удерживая при себе все возможные остроты, что могли только прийти ему на ум. Не то пальцы беса, чьей сутью и природой было обольщение, оказались, на деле такими умелыми, что заставили трикстера забыть обо всё на свете, кроме тягучего желания, заставлявшего рыжего стонать в голос, откровенно изгибаясь, напрашиваясь на большее, не то он просто выжидал удобного момента, да только ни одного комментария своим действиям Ксандр так и не услышал.
Терпеть долго, впрочем, Лофту не пришлось, видно Сашка и сам уже едва держался, потому что не стал русский тратить время на долгие прелюдии. Нет, рыжий не ожидал найти в лице беса любовника нежного и чуткого, да и не хотел бы этого, если говорить по чести, но всё же нарочитая грубость Велиара трикстера чуть удивила. Слегка, не дольше, чем на пару мгновений, какие потребовались Локи, чтобы приглушить закушенной губой отрывистый, немного болезненный вскрик и расслабиться, привыкая к ощущению напряжённой плоти внутри, раздвигающей тугие мышцы с силой и настойчивостью, которые были вполне приятны, стоило перетерпеть немного. Пальцы связанных рук Лофта непроизвольно сжались, рыжий выдохнул хрипло, почти не замечая, как выдох переходит в очередной стон, теперь уже выражавший явно не страдание. Ещё немного, и трикстер сам двинул бёдрами навстречу, подстраиваясь под задаваемый любовником ритм. Сейчас это было единственное, что пока оставалось доступно для Локи, отданного на милость чужого желания. Ну или почти единственное.
Опустившись щекой на лавку, оглядываясь назад, сколько позволяло закрывавшее обзор плечо, Лофт проговорил задыхаясь:
- Видно крепко зацепила тебя эта идея… хочешь увидеть… как бы я выглядел… исполнись твоё пророчество… про бравых гусар? Или всё же… хочешь предложить мне сравнить… не для того ли встал так, чтобы я лица твоего не видел?.. Так проще будет оценить… без всякой предвзятости… по силушке молодецкой…
Трикстер даже рассмеялся, отрывистым, срывающимся смехом, до самого конца верный своей природе – подначивать и подзуживать, ради самого этого процесса.

[Рыжая и вредная]

Локи, это Локи, и он неисправим. Просто наслаждаться процессом и не пытаться нарваться на скандал, порку или драку, это, наверное, всё же не в стиле рыжего бога. И даже «первая часть Марлезонского балета», прошедшая в молчании токмо по причине занятости рта Лофта, и странно продолжившаяся до определённого момента, по-видимому, из-за каких-то и самому трикстеру не вполне ясных причин рано или поздно должна была закончиться. Естественно, бес, уже настроившийся на вполне определённый сценарий действа, как-то не ожидал того, что Локи решит-таки поддеть любовника. И чем, темой, из-за которой они едва не поссорились буквально четверть часа назад.
Чуть сбившись с ритма, Сашка ненадолго замер, пытаясь осмыслить сказанное рыжим. А когда до мозга, замутнённого страстью и негой всё же дошло, о чём треплется Лофт, который не может помолчать даже во время секса, блондин искренне от души рассмеялся. Он склонился, прихватывая зубами кожу у основания шеи трикстера, следом проводя языком по красным отметинам.
- Думаешь мне интересно будет наблюдать за тем, как тебя трахают какие-то посторонние мужики, и даже не иметь возможности поучаствовать? – Вместе с ехидством в голосе Велиара звучали явные хриплые нотки, а слова казались неимоверно растянутыми из-за того, что дыхание, ещё не восстановившееся, постоянно сбивалось. Чуткие пальцы Ксандра пощекотали низ живота Лофта, скользнули по шелковистой головке и крепко обхватили член трикстера, мучительно медленно лаская. Ещё один короткий укус, уже с другой стороны шеи, и снова, обдавая горячим дыханием ухо рыжего, бес продолжил:
- Неужели я похож на сноба или идиота, которому настолько нужно доказать собственную крутость и непогрешимость, чтобы ради столь сомнительного приза, рисковать тем, что слишком важно не только здесь и сейчас, но и в принципе. – Чуть качнув бедрами, Сашка возобновил толчки, но, уже слегка одумавшись, и поостыв, намного медленнее, чтобы рыжий чётко чувствовал каждое движение, отзываясь стоном ли, встречным движением или лёгкой дрожью, не столь важно.
- И да, прости, я как-то забыл, что ты тоже любишь смотреть… - Бес хмыкнул и чуть сжал зубами мочку уха Лофта. А пальцы тем временем уже успевшие с члена вновь перебраться на живот, и даже приласкать затвердевшие соски, щёлкнули и с тихим шипением в воздухе перед взорами мужчин материализовалось большое ледяное зеркало.
- Так лучше? – Глаза в глаза посредством отражающего льда, это иначе, чем прямой контакт взглядов. Но не менее лично или таинственно для двоих, даже наверное более таинственно, потому как те двое, по ту сторону зеркала, вполне могут иметь своё мнение по поводу происходящего здесь и сейчас. Короткий поцелуй в шею, больше похожий на укус. - Или ты хочешь видеть всё в подробностях? – Велиар тихо рассмеялся, а зеркало повинуясь воле мага, начало плавно подниматься и изменять угол наклона, открывая обзор на спину рыжего.